— Видал, какой у меня загар? Это я в Турции был. Пока вы тут под арестом загораете,
свои 15 суток тянете, я загорал в турецком городе Измире. Меня туда на соревнования
отправляли. Универсиада называются.
Ну, что ты все бухтишь, что бухтишь? Что тебе не нравится? Ну, да, согласен,
я не студент. Поздно мне в студенты. Лет эдак двадцать назад можно было бы,
да что-то мне лень было. И щас лень. Ты пойми, я же не по доброй воле. У меня
ведь такие же 15 суток, как у всех.
Помнишь, как нас первый день сюда прописали, гражданин начальник речь задвинул
про благородную роль труда? Ну как же не помнишь, он еще спрашивал, кто, мол,
граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы, хочет сегодня поработать? Тебя-то на
цементный завод послали, этого, который всю дорогу чешется, на погрузку угля,
а рыжего на стройку. А меня, значит, в распоряжение спорткомитета. Ну, гражданин
начальник еще сразу сказал, что, мол, а на верзилу пришел персональный наряд.
Я еще подумал - а что это за спорткомитет такой?
Ну, привезли меня, вывели из воронка, и конвоируют прямо к самому главному
спортивному начальнику. А он из наших оказался. Я его помню. Он когда в хоккей
играл, получал по 2 минуты чаще, чем мы с тобой по 15 суток. Только теперь он
в очках, чтобы не узнали.
Здравствуй, — говорит мне, — верзила. А ну-ка, расправь плечи. Ну, молодец.
Поедешь, говорит, на две недели, то есть прямо-таки на весь свой срок, в турецкий
город Измир, на Универсиаду - честь Родины от посягательств иностранных студентов
защищать. Пока, — говорит, — наши космические корабли бороздят Большой театр,
ты будешь бороться за медали с этими самыми загранстудентами.
Я-то сперва подумал, шутит он. Ну, какой, — говорю, — из меня студент? Да и
у вас, — говорю, — своих студентов полно, и все, как один, спортом занимаются,
пока наши корабли бороздят, что им положено там бороздить. Сам, — говорю, —
по телевизору видел, как одна комсомолка-спортсменка скакнула с шестом аж на
пять метров с гаком, и ей за это на Кавказе поставили целую бочку коньяку.
А он мне в ответ, мол, и тебе бочку коньяку поставим, токмо давай, езжай в
турецкий город Измир за честь Родины. Студентов, — говорит, — у нас, конечно,
было много. Но тут вышел указ, и теперь все наши студенты соревнуются не на
Универсиаде, а на Всемирной Спартакиаде военнослужащих. Так что, говорит, дорогой
гражданин Верзила, на тебя одного вся надежда.
Ну, я сдуру-то и согласился. Думал, слажу со студентами-то как-нибудь. Что
они могут, очкарики? Щас, сладил. Как приехали мы на эту ихнюю Универсиаду,
так тамошний гражданин судья нас первым делом по росту построил. И я там в этом
турецком городе Измире оказался самый маленький и самый щупленький. Ну, просто
вылитый студент. И по возрасту самый салага. Насчет салаги, так мне это сразу
разъяснил один американский морпех, ну, который еще по телевизору с Хищником–2
в рукопашную ходил и задушил эту инопланетную тварь двумя своими голыми руками.
Я ему говорю, мол, ты разве студент? А он поглядывает на меня сверху вниз и
говорит, что, мол, оф кос, ай эм э стьюдент. Оказывается, у них там, в Америке,
за учебу-то платить надо, вот он и горбатился сержантом восемь лет, чтобы на
учебу заработать.
А еще там был один китаец, седобородый такой. Тоже студент. У нас, говорит,
в Шао Лине, науку жизни можно изучать очень долго. Я вот, говорит, уже 80 лет
изучаю, а только азы еще и постиг.
Короче, как начали все эти студенты со мной соревноваться, так я и свету белого
не взвидел. Да я теперь хоть на цементный, хоть на уголь, только бы не в турецкий
город Измир. Веришь–нет, даже на стройку к Шурику, и то лучше. Шурик, конечно,
садист, - спору нет. И его методы разъяснительной работы – это не наши методы.
Но он хотя бы молотом в меня не кидал, как тот немецкий студент, который еще
в Средние века был кузнецом у одного барона, а, как тот ушел в Крестовые походы,
так этот забросил свой молот куда подальше и поступил в Университет вольного
города Лейпцига. Ага, в год основания этого самого Университета в аккурат и
поступил. И с тех пор мечет там молот.
Дальше него молот закинул только один лысый студент. Не знаю, кто такой и откуда,
потому как парень он замкнутый, нелюдимый какой-то. Помню токмо, что тренером
у него дохтур по фамилии Франкенштейн. Я запомнил, потому как этот дохтур скандал
закатил. Егойного паренька хотели снять с соревнований, мол, на допинге малый-то.
А дохтур как закричит, что никакого допинга и в помине нет, одна чистая спортивная
медицина и генная инженерия, которая пока, — кричит, — никем еще не запрещена.
Тут шум поднялся, а я-то, под этот шумок, схватил свой кубок с надписью «Самому
юному участнику соревнований», вскочил в самолет, и сюда. Тут хотя бы компот
из сухофруктов дают, а не из стероидов, как на этой ихней Универсиаде. А за
честь Родины ты не беспокойся. Потому как в турецкий город Измир следующим чартером
наших студенток привезли, ну, которые через 5 метров скачут и молот со стадиона
выкидывают вместе с кузнецом господина барона. Да я сам видел, как после встречи
с ними тот морпех в медпункт ковылял, а лысый плакался в жилетку дохтуру Франкенштейну.
Хорошие у нас все-таки студентки! Справятся. А студенты наши покуда с военнослужащими
всех стран и народов разберутся. В самой, что ни на есть, честной спортивной
борьбе.