— Я тебе, Митрич, скажу, что моя работа для нашей демократии прямо-таки наиважнейшая. Вот ты мне все тычешь, что я раньше был слесарь-сантехник, а теперь, мол, работаю подопытным кроликом. Только ты пойми – я не кролик, я модель. И если бы не я, то ни один наш политик не мог бы по телевизору показаться.

Помню, пришел я в енто самое имиджевое агентство безо всякой задней мысли. Трубу у них прорвало и уборную затопило. Ну, меня, значица, и вызвали. Я иду и гадаю, дадут ли на бутылку или про реформу ЖКХ лекцию прочитают. Нонче ведь заранее не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Бывает, что стольник отвалят, а бывает, что за то, что я в ихний унитаз ныряю, мне еще в догонку иску судебную пошлют, мол, повышенный тариф не отработал.

Ну, прихожу это я, значица, в енто агентство, и только успел в дырку-то занырнуть, как бежит какая-то краля и орет, что, мол, босс велел срочно найти ему страшную рожу, потому что иначе он работать не может. Ну, я сдуру возьми и вынырни на шум-то. Эта краля как меня увидала, так и обрадовалась. Вот, мол, то, что надо. Рожа, говорит, страшнее некуда.

Хвать меня за руку, и потащила по коридору. Я, понятное дело, ошалел малость, даже не брыкаюсь. А она мне трещит в ухо, мол, так и так, у нас тут работают имиджмейкеры, которые всем политикам имиджи рисуют. Раньше, — трещит, — наших имиджмейкеров называли мордоделами, и для экспериментов им нужны были морды. Брали они страшную морду, так и так ее приукрашивали, пока не получалось политическое лицо. А как получалось, так они то же самое политикам рисовали, но уже за деньги.

А на днях случилась неприятность. Оказалось, что теперь надо делать не морды, а рожи. Потому что одну премьершу, которой наши мордоделы политическое лицо несколько лет рисовали, отправили в отставку, потому что начальнику ее рожа не понравилась. Она, конечно, нам звонит, истерику закатывает, мол, я вам такие бабки отвалила за политическое лицо, а моя рожа начальству не нравится.

А мы что можем? Мы же морду ей делали, а не рожу? Ну, вот наш самый главный босс накрутился и на нас наорал. Не могу работать, — кричит, — если делать надо рожи, а под рукой для опытов только морды. А подать мне, — кричит, — сюда самую страшную рожу, чтобы было, на чем эскиз нового политического лица отставной премьерши рисовать.

А где, — трещит краля-то, — я ему возьму страшную рожу, да еще политически благонадежную, которая была привычная в чужом дерьме копаться? А тут как раз Вы, по всем параметрам подходящие – и рожа страшная, и из дерьма не вылезаете.

Вот так, Митрич, я и попал в модели к имиджмейкерам. Можно сказать, счастливый случай. Ну, давай, за удачу, потому как она не помешает ни сантехнику, ни модели… Уф!.. Хорошо пошла. Ты огурчик-то, огурчик хватай. Вот, а то у них горилка больно крепкая, из спецпоставок.

Так о чем это я? Ах, да. О рожах. Вот, понимаешь, Митрич, поработал я там у них моделью три дня и начал разбираться в ихней, понимаешь, специфике. Это только с виду все так просто, а на самом деле там все запутано, хуже, чем в том электронном унитазе, который ты тому новому русскому чинил.

Вот гляди. Нарисовали они той премьерше политическое лицо. А ее начальник ее с работы погнал, потому как рожа не понравилась. Вроде, все просто. Ан нет. Мне самый главный босс ентого агентства, покуда эскизы на моей роже рисовал, глаза-то приоткрыл. Так и сказал, что, мол, щас мы тебе, Федор, глаза маленько приоткроем, а то какие-то они у тебя заплывшие, наверно, пива много пьешь.

И рассказал он мне, что премьершин-то начальник тоже приходил в енто агентство, и ему тоже политическое лицо рисовали. Но чтой-то у них не срослось. И с тех пор у него мало того, что своего политического лица нет, так еще и рожа-то, как будто корова пожевала. Врагу такую не пожелаешь. Ему бы с такой рожей в наш ЖЭК, а не в телевизор. Вот он, значит, и свел счеты и с премьершей, и с мордоделами.

Теперь понимаешь? Ну, тогда наливай, за понимание! Уф!.. Дай огурец. Только я тебе, Митрич, скажу, что ничегошеньки ты не понимаешь. Да ты не кипятись, а слушай сюды. Я тоже поначалу не понимал. А самый главный босс мне еще много чего порассказал.

Ты вот помнишь, кто первый всем объявил, что премьершу уволили, потому что рожа ее не понравилась? Ну, да, Степаныч, молодец, грамотный ты у нас. А как Степанычу-то фамилия? Черномырдин! Ему ведь тоже не повезло. Когда ему мордоделы политическое лицо рисовали, тоже недоработали. Так и прожил Степаныч без политического лица, через то и пошел в послы, а не в президенты. Но это полбеды. Наши мордоделы-то ему еще и фамилию исковеркали. Теперь все смеются и над Степанычем, и над мордоделами. Так их и называют: черномырдоделы. А в Украине их как увидят, так вообще сразу кричат: «Геть!»

Так что, Митрич, ситуация у нас, скажу тебе прямо, не простая. Можно сказать, имиджевая авария. И потому надо к весне нарисовать ентой самой премьерше новое политическое лицо, причем мазать можно только двумя красками – оранжевой и голубой. Вот мы и пробуем разные эскизы. Сегодня вот рисовали солнечный круг, небо вокруг. А ты думал, я совсем рехнулся, что такой разукрашенный хожу? Не, Митрич, тут дело государственное.