— А ну, шевелись! Майна! Вот так, и давай крутись, а то, если ты будешь ползать, как замерзшая муха, мы за месяц не успеем до этой бабки трубу проложить. А не дадим ей в деревню воду за месяц, так и не будет у нас губернатора. Президент сказал.

Ну ладно, ладно. Давай перекурим. Ясно дело, не привычно так-то работать. Обычно ведь как – то трубы кончаются, то экскаватор траншею не копает, то у сварщика не искрит. Вот и выходит, что наш брат – трубопрокладчик больше курит, чем вкалывает. Но ты же пойми – работа у нас с тобой в этом месяце необычная, ее с прохладцей делать нельзя. Эта труба, которую мы с тобой, будем говорить, кладем в эту траншею, она, выходит, главная труба края.

Ты что думаешь, мы тут в бирюльки играем? Нет, напарник, тут дело государственное. Эта бабка, будем говорить, еще прошлый год нажаловалась президенту, что у ней в деревне воды нету. И президент пообещал ей по телевизору, что проведут ей воду.

По такому случаю там вся деревня цельный месяц пила да плясала от радости. И свечки Николе-угоднику ставила. Потому как это же настоящее чудо, если удалось до президента дозвониться. Но уж если дозвонился, то можешь о любом другом чуде просить – все сбудется.

Ну вот. Пили они, будем говорить, гуляли. Хорошо пили, потому что не закусывали и даже не запивали – воды-то у них нету, а про еду они и не просили. Так что во всей деревне только самогонка. Ага. Пока воды нет, они самогонку заместо воды пьют. И компот из самогонки делают, и борщ на самогонке варят, и умываются самогонкой. В общем, ничего особенного. Все как у всех.

Так вот я и говорю. Выпили они, а потом маленько протрезвели, глядь – а воды-то как не было, так и нету. Ты вот представь, как они там удивились. Тут кто угодно с глузду бы двинулся. Президент сказал, чтобы вода была, а воды все одно нет. Парадокс! Все равно, что Христос на Пасху бы не воскрес.

Ну, они давай искать ту бабку, которая президенту дозвонилась. Искали-искали, на третий день кое-как нашли. За печкой. Она туда всякий раз забивается, как выпьет больше обычного.

Ну, вытащили ее из-за печки-то, и говорят, мол, давай, бабка, звони обратно президенту. Ну, бабка-то звонит, а там трубку не берут. Потому как звонить президенту можно токмо раз в год, а иначе что же это за чудо будет, если его можно хоть каждый день заказывать?

Ну, будем говорить, потужили они всей деревней, погоревали, а токмо делать нечего – пришлось им еще год самогонку в умывальники заливать. Да и через год-то не думали, что получится. Потому как не каждый де раз одной и той же бабке до президента получается дозвониться.

Но эта бабка взяла, да и дозвонилась. И нажаловалась президенту, что так, мол, и так, обещали чудо, а чуда нет. Дед Мороз пришел без мешка с подарками, слепые не прозрели, самогонка водой не обратилась. А президенту тоже, будем говорить, надо марку держать. Вот он и завелся. Хлопнул ладонью по столу, да и говорит, что, мол, покуда бабке воду не проведут, не стану губернатора вносить для наделения полномочий.

Ой, что тут началось! Комедия с Никулиным–Вицыным–Моргуновым. Губернатор собрал всех своих, да и говорит им, что так, мол, и так, и так твою перетак, и так вашу разэдак. А ему в ответ, мол, что толку класть, если ближайший паводок все смоет. А он им, мол, ах так, так твою перетак, ах вы, мол, слова президента на здравый смысл перекладываете, так вашу разэдак, алгеброй гармонию проверяете? А они в ответ, мол, да как можно? Мы, мол, завсегда готовые трубу проложить, и плевать, что ее смоет. Пускай, мол, паводок подавится. Ну и что, будем говорить, что куча денег зазря пропадет. Зато, мол, весной про нас по телевизору покажут, потому как ущерб от нашего паводка сразу станет такой же, как от урагана в Новом Орлеане.

А губернатор им, мол, это почему же? А они, а потому, мол, что труба до бабкиной деревни потянет на все восемьдесят миллионов. Так что дешевле их каждый день красной икрой кормить, чем воду в ихнюю деревню провести.

А губернатор как закричит, что, значит, молчать! Если бы президент велел икру, повезли бы им икру, а если президент велел воду провести, значит, провести и не рассуждать об убытках! И достает из бюджета восемьдесят миллионов. Ну, те деньги-то взяли и говорят, что, мол, ладно, наше дело меленькое. Раз готовы за губернатора столько денег платить, то пусть будет, потому как могло бы и дороже встать, если бы та бабка еще свет и газ попросила, да поликлинику бы себе в деревню вытребовала. Проложим, говорят, трубу, за полгода управимся.

А только губернатор пуще прежнего завелся. Какие, кричит, полгода? Месяц, и ни дня сверху. А те ему, мол, никак нет, за месяц никак не управимся. Ну, за полтора, еще как-нибудь, туда-сюда, а за месяц – никак. Ну, губернатор-то наш, он мужик башковитый. Подумал-подумал, да и говорит, мол, ну ладно, давайте шевелитесь, а я буду время тянуть. Покамест попробую с бабкой договориться, чтобы заместо трубы ей в деревню привезти народного артиста Кобзона. Он все-таки вчетверо меньше возьмет за гастроль, даже если приедет с оркестром, фонограммой и телеведущей Ксюшей Собчак. А пока они спорят, что, мол, не надо нам Кобзона, ты нам воду давай, вы уж рядом будете, так они вас увидят и полмесяца-то еще потерпят.

Вот и получается, что мы с тобой на сегодня решаем судьбу губернатора. А ты тут куришь. Давай бросай свой бычок, и айда трубу класть. Тем паче, что в той деревне бабка уже бутыль самогонки приготовила, строителей, будем говорить, встречать. Так что как дотянем трубу, так и самогончику хлебнем с Кобзоном, бабкой и Ксюшей Собчак, а там как раз год пройдет, и будем все вместе звонить президенту, докладывать о готовности к паводку.