Борис Межуев, заместитель главного редактора журнала «Смысл»:

Принять решение о проведении досрочных президентских выборов Саакашвили вынудила изоляция в собственных кругах. В Грузии, где в обществе все тесно переплетено, все связаны со всеми, тем более среди его противников, применение жесткого насилия, может быть, не было поддержано и аккредитовано какой-то узкой группой его сторонников, тем более, что эта группа становится еще уже по мере расширения власти Саакашвили. Возможно, было какое-то внешнее давление Запада, для которого «революция роз» остается первой в целой веренице демократических революций; ее окончательная дискредитация могла негативно сказаться на имидже инициировавшей всю эту демократическую волну революций самой администрации Буша.

Влияние Запада, влияние собственного окружения и, по существу, неготовность, нежелание быть диктатором узбекского типа привело к тому, что новая революция, с одной стороны, была подавлена, а с другой стороны, подавление не приобрело крайних форм. Так что в этом смысле решение о досрочных выборах - правильный шаг, хотя сейчас сложно прогнозировать, чем эти выборы могут завершиться. Возможно, еще играет роль то, что сохранение хоть какой-то популярности у Саакашвили пока может быть трансформировано в какую-то электоральную победу, а в случае продолжения диктаторского тренда поддержка постепенно бы сошла на нет.

Судя по первым лицам, которые возглавляют сегодняшнюю революцию, в том числе Патаркацишвили, который там фигурирует в качестве финансового спонсора либо организационного, духовного лидера, сложно поверить, что в этом замешана Россия. Возможно, некая связь была, но Саакашвили скорее преувеличивает. Мне представляется, что основные фигуры, которые представляют новую оппозицию Саакашвили, явно не ассоциируются с рукой Москвы.

Мне вообще кажется, что это во многом национальная черта Грузии: нежелание подчиняться каким-то неприятным решениям власти. Ни один глава государства с момента приобретения республикой независимости не досидел спокойно на своем посту. Сначала была свергнута коммунистическая власть, потом в 1991 году был свергнут Гамсахурдиа, потом в результате «революции роз» был свергнут Шеварднадзе. Он, кстати, до момента свержения либо арестовал, либо отправил в отставку практически всех людей, которые привели его к власти. Это некая национальная специфика грузин.

Удивительным образом две православные страны – Россия и Грузия – очень отличаются друг от друга в отношении к власти. Если в России скорее монархическая традиция, которая сменяется смутой, то Грузия в какой-то степени напоминает Речь Посполитую. Внутреннее осознание того, что представитель власти ничем не лучше, чем я и другие влиятельные люди, приводит к тому, что выступление против власти, в том числе, свержение ее народно-митинговым способом, постепенно воспринимается как что-то абсолютно нормальное. Видимо, Россия и Грузия - это две крайности; и той, и другой стороне нужно идти к более спокойному восприятию власти, соответствующему, может быть, западным представлениям. Так что мне кажется, тут не стоит искать руку Москвы. Нужно просто обратить внимание на грузинскую историю, которая никак не может оставить Грузию полноценным государством, дать возможность обрести полноценную политическую стабильность, тот режим, при котором смена власти происходила бы без революций.