Дмитрий Бадовский, политолог, эксперт Института социальных систем МГУ:
Я не могу однозначно говорить о том, что отказ Касьянову в регистрации был спланирован или не спланирован. Но, на мой взгляд, объективных предпосылок для того, чтобы он оказался вне этих выборов, намного больше.
Вообще ключевой особенностью нашего текущего избирательного законодательства является огромное преимущество, которое имеют парламентские политические партии. И есть процедура сбора 2 миллионов подписей при жестких нормах отсева (всего 5%) и коротких технических сроках проведения сбора, фактически за один месяц. С учетом хронологических рамок текущего электорального цикла это пришлось делать в период предновогодней эйфории и посленовогодней депрессии.
С учетом всего этого сделать так, чтобы процедура сбора подписей была проведена качественно, без ошибок, без возможных претензий, крайне сложно, и сама процедура в таком виде является де-факто запретительной. Хотя понятно, что из политических соображений можно или закрывать глаза на некачественные подписи, или не закрывать. На мой взгляд, в существующем виде выполнить процедуру могут те, у кого есть серьезнейшая организационная база. Ей в действительности располагает власть и крупнейшие политические партии – «Единая Россия», КПРФ и ЛДПР. Они способны собрать подписи, а остальные – не уверен.
Для остальных процедура сбора подписей крайне сложна организационно и технологически. Избежать здесь проблем, связанных с качеством подписей, с их оформлением, практически невозможно. А дальше на какие-то недочеты или глаза закрываются, или не закрываются. В случае с Касьяновым на низкое качество подписей глаза закрывать не стали, поскольку Касьянов не соответствует тому типу избирательной кампании, которая нужна Кремлю. Эта избирательная кампания проводится без особых сверхзадач мобилизации, какие, например, были в декабре, без образа врага, с единой консолидирующей кандидатурой, которая в том числе позиционируется как кандидат для либеральных слоев, как кандидат, который призван собрать голоса либерально настроенных избирателей.
В рамки кампании такого типа Касьянов, конечно, не вписывается. Поэтому и закрывать глаза на низкое качество его подписей никто бы не стал. Другое дело, что если бы нужна была избирательная кампания другого типа: с образом врага, с жесткой отрицательной мобилизацией, с противопоставлением кандидатов, то тогда могло выйти все наоборот. На какие-то организационные нюансы и нюансы с подписями могли бы глаза и закрыть, и он бы участвовал и был бы как раз необходимым спарринг-партнером.
На мой взгляд, речь о серьезной конкуренции на этих выборах не идет. Есть некие интриги, пока не до конца очевидные вопросы, от которых, конечно, зависят некоторые вещи, хотя в целом электоральный результат принципиально достаточно очевиден.
А что касается интриг, то я сказал бы, что здесь есть несколько интриг. Первая: кто займет второе место? В этом смысле определенная конкуренция между Зюгановым и Жириновским очевидна.
Разные социологические службы дают разные оценки на предмет того, кто будет вторым, а кто третьим. Хотя разница в процентах между ними находится в пределах статистической погрешности. Поэтому я думаю, что интрига со вторым местом есть, но чем она завершится, на сегодняшний день сказать сложно. Некие проблемы в кампании КПРФ достаточно очевидны. С другой стороны, у Жириновского в каком-то смысле электоральные шансы на второе место, может, быть даже выше, поскольку национал-патриотический электорат не полностью контролируется Медведевым. Национал-патриоты могут быть достаточно активны на этих выборах и в значительной степени голосовать за Жириновского.
С другой стороны, Медведев откусывает голоса у КПРФ, поскольку у него социально ориентированная кампания, плюс тема пенсионной реформы. Это то, что заставляет многих потенциальных избирателей КПРФ обращать свои взоры на Медведева. Здесь интрига есть, и говорить о том, что Зюганову гарантировано второе место, очень сложно.
Вторая интрига в некотором смысле носит не только электоральный, но отчасти и политический характер: сколько процентов наберет Медведев? Я бы сказал, что на этих выборах есть определенная математическая ловушка. И она возникла во многом потому, что нынешняя кампания непривычно малокандидатная. Раньше кандидатов было в значительной степени больше, и происходило какое-то и распыление, и распределение голосов. Но вот в кампании, где всего четыре кандидата, речь идет о концентрации голосов, и ресурсов распыления здесь нет.
Отсюда математическая ловушка. Она заключается в том, что Медведев, с одной стороны, может получить очень много, в том числе, такие цифры, которые будут вполне сопоставимы с путинскими. Из этого уже начинают делать какие-то политические выводы, обобщения. Хотя в этом смысле, мне кажется, большее значение для собственной легитимности Медведева имеет явка, а не процент. То есть, абсолютное число голосов, которое он получит в конечном счете. С другой стороны, сам по себе процент не может оказаться ниже 64-65%, поскольку иное означало бы, что очень большие проценты могут набрать Зюганов и Жириновский. А дать возможность им набрать высокий процент – это очень серьезное политико-имиджевое укрепление их позиций.
С учетом того, что результат Богданова вряд ли может выходить за пределы считанных процентов, то Медведев должен набрать достаточно и существенно много. Альтернативной является то, что высокие и, может быть, политически нецелесообразные проценты окажутся у Зюганова, или у Жириновского, или у них обоих.