Михаил Леонтьев, главный редактор журнала «Профиль»:

Понятно, что американцы приняли решение о присоединении Украины и Грузии к Плану действий относительно членства в НАТО. Сейчас, на мой взгляд, мы наблюдаем тактические отступление США. То есть, они прикрылись несогласием Европы, но мы знаем, что американцы ломать Европу могут и умеют. Но они не стали ее ломать, они позволили Европе проявить оппозицию.

Это связано с целым рядом факторов. Первое: все-таки у нас новый президент и американцы хотят выяснить с ним какие-то отношения. И заведомо с самого начала, с первой секунды коридор возможностей сужать практически в ноль они не хотят, потому что они понимают, к каким неизбежным техническим последствиям привело бы принятие в ПДЧ для Грузии и Украины.

Начнем с Грузии. Россия имеет обязательства перед Южной Осетией и Абхазией. Эти обязательства вполне корректны и заключались в том, что мы всем долго, плотно и настырно внушали одну мысль, что мы не можем допустить, чтобы конфликт разрешался путем силового воздействия и игнорирования воли народов этих непризнанных республик. В тот момент, когда начинается процедура интеграции в НАТО, Россия вынуждена начать процедуру легализации наших отношений с этими республиками, чтобы мы имели юридические и правовые абсолютно ясные возможности оказывать им достаточную помощь, в том числе военную (вынуждена не потому что мы обиделись и решили показать Кузькину мать, а потому что наши обязательства являются неотъемлемыми).

И мы должны это сделать раньше, чем известные пункты североатлантического договора, гарантирующие его членам территориальную целостность, вступят в действие. Мы же не хотим, чтобы наши обязательства читались в контексте мировой войны. Мы же не собираемся объявлять НАТО войну. Это не входит в наши планы и я надеюсь, что это не входит в планы НАТО. Поэтому существует некая цепочка действий, которая позволяет нам легализовать наши отношения с непризнанными республиками, включая обязывающие военные договора, до момента вступления Грузии в НАТО.

Теперь Украина. Там ситуация формально гораздо лучше, а реально гораздо хуже. Потому что вступление в НАТО означает колоссальный потенциальный риск раскола Украины. На самом деле вопрос состоит в том, что и Украина, и Грузия разным способом начиная движение в НАТО отказываются от своей территориальной целостности. Это декларация того, что эти государства не будут существовать в нынешних границах. Что ж, дело хозяйское.

Американцы, во-первых, не хотят запустить этот процесс, рассчитывая на что-то. Во-вторых: я думаю, что может быть они все-таки понимают, что это незачем делать. Третье: американцы втягиваются в глобальный кризис, при котором вопросы судьбы Грузии и Украины становятся менее значимыми, чем вопросы общефинансовой политики и общефинансовой ситуации.

У нас есть единственный резерв, которым мы можем испортить американцам кровь, – это наша финансовая политика. Нет в мире страны, которая бы проводила более лояльную финансовую политику по отношению к Америке, чем Россия. Я имею в виду значимой страны. То есть, я подозреваю, что Гваделупа еще более лояльна, чем мы, но глобального экономического значения финансовая политика Гваделупы не имеет. Я не уверен, что этим надо гордится и радоваться этому, но факт остается фактом.

Есть еще один момент. Вопрос отказа Украине и Грузии – это вопрос времени, это вопрос тактики. Его вообще никто не формулирует, как принципиальный. Все формулируют его как тактический. Но он имеет очень существенное значение, потому что в условиях кризиса время работает на изменение ситуации. В лучшую или в худшую сторону, мы не знаем, но я абсолютно уверен, что вся конструкция современного мира, включая такую замечательную организацию как НАТО, просто не переживет этот кризис.

Была такая известная организация под названием ВТО. Сейчас нет никакого ВТО. Кто-то боролся за вступление России в ВТО, кто-то боролся против этого, а сейчас на эту тему можно просто плюнуть и забыть. Потому что ВТО, как экономический механизм, не существует. Есть один человек на свете, который интересуется проблемой вступления России в ВТО – фамилия его Медведеков. Это его профессиональная обязанность. Ни со стороны ВТО, ни со стороны широких масс, ни со стороны российского руководства людей интересующихся этой идеей не существует. Потому что не существует предмета.

Примерно то же самое происходит с Международным валютным фондом, который 10 лет назад был вершителем судеб разных стран, а теперь его нет и не будет. И НАТО не будет. Это последняя атлантическая организация, которая сохранится в этом ряду. У нее потенциал живучести больше, но он не бесконечен. И через три года выяснится, что непонятно о чем мы говорили, о каком вступлении, в какое НАТО.

Хочу напомнить судьбу Варшавского пакта, который казался непоколебимым очень многим не только сторонникам, но и противникам. Он рассосался практически одномоментно.