Дмитрий Орешкин, политолог:

Идея передачи части технических полномочий правительства к федеральным органам исполнительной власти понятна. То, что называется вертикалестроением, подразумевает вывод на самый верх вертикали критической массы важных решений. Нижестоящие не хотят брать на себя инициативу и делегируют полномочия наверх, а верх старается как можно больше взять на себя полномочий, потому что им кажется, что таким образом они контролируют ситуацию. Проблема в том, что чем сложнее общество и чем сложнее географическая структура страны, тем больше такого рода полномочий собирается и тем самым центр, будь он даже семи пядей во лбу, хуже справляется со своими обязанностями.

Грубо говоря, нельзя командовать ловлей рыбы на Дальнем Востоке из офиса в столице, как было в советскую эпоху, когда «Дальрыбпром» имел главное управление в Москве. Начинается пробуксовка, потому что центр не справляется с тем огромным количеством полномочий, которые сам себе нагреб. И начинается объективное торможение экономики и социальных процессов из-за так называемого мисс-менеджемента, то есть, ошибочного, неправильного менеджмента. Менеджмент набирает себе прав, но этими правами не пользуется, а вопросы внизу из-за этого не решаются. Поэтому у нас страна всегда развивалась рывками. То она собирает в центре полномочия, укрепляет власть, и это называется эпохой укрепления централизации, и соответственно, эпохой зажимания активности на местах. Это так называемая сталинская гиперцентрализация, брежневская гиперцентрализация. Сейчас путинская гиперцентрализация. А между этими периодами появляется понимание, что такая гиперцентрализация приводит к умертвлению экономических процессов, и, соответственно, предпринимаются попытки отправить полномочия вниз, в регионы. Проблема в том, что при этом центр теряет административную управляемость. Вплоть до того, что, например, после брежневского застоя, когда у Москвы была тьма полномочий и она не знала, как ими воспользоваться, отправление полномочий вниз привело к разрушению единого государственного пространства.

Ельцин не потому говорил «берите столько полномочий, сколько сможете унести», что он такой добрый, а потому, что у него реально не было ресурсов для управления такой огромной страной. Рубль пустой, бессодержательный, силовые ресурсы не подчиняются, экономика лежит в развалинах. Из Москвы звонят и велят делать, а республики отвечают: «Идите вы лесом». Москва ничего не могла сделать, потому что все ее полномочия оказались раздутыми.

Сейчас мы в миниатюре имеем то же самое: у центра слишком много полномочий, которые он на самом деле не реализует. И он, как было и в брежневскую эпоху, понимает, что проблем все больше, потому что экономическое пространство усложняется, задач все больше, и он пытается их решить административными методами. В брежневскую эпоху это называлось так: видишь проблему – создай ведомство для решение этой проблемы. Соответственно, количество ведомств росло, и считалось, что эти ведомства решают задачи. Хотя они в лучшем случае курировали их, а решать по большому счету вряд ли могли.

То же самое и здесь. У правительства и так свыше тысячи, а некоторые считают, что десятка тысяч, каких-то прав, полномочий и обязанностей. Оно должно решать вопросы, но не может, оно понимает, что они не решаются просто потому, что руки не доходят. Им надо, чтобы их кто-то решал. Значит надо или отправлять полномочия вниз, в регионы, или передавать вниз по иерархической ветке вертикали, то есть, на другой уровень бюрократической пирамиды. Отправить их прямо в регионы – это означает потерять ту самую бюрократическую вертикаль, которую Путин выстраивал годами, потому что он как раз пытался держать в руках активность всех региональных начальников. Другой вопрос, насколько ему это удавалось. С моей точки зрения, не очень-то и удавалось, хотя все говорят про эту самую вертикаль. Отдать эти полномочия региональным элитам Кремль не может. Поэтому он отдает их на уровень министерств: пусть они сами с этими полномочиями разбираются.

Что из этого следует? Есть логика административного пространства. Министр говорит: «Слушайте, ребята, у меня было там 200 пунктов на контроле, а теперь у меня будет 400. Я что, должен в два раза больше работать? Нет. Дайте мне кадровые резервы, чтобы люди могли заниматься этими, этими и вот этими проблемами». Значит, распухнет чиновный аппарат на уровне министерств. Может быть, он слегка сократится на уровне правительства, хотя вряд ли, потому что административные аппараты, особенно высокопоставленные, не любят сокращаться. Они любят расширяться. Но уж точно вырастает объем полномочий и, соответственно, объем кадров на министерском уровне под уровнем правительства. В результате, если господин Грызлов говорил, что в России раз в год прибавляется сто тысяч чиновников, то этот процесс усилится, ускорится и углубится, и будет прибавляться не сто, а сто двадцать тысяч чиновников. Вот и все.

Или эти полномочия надо отдавать реальным людям внизу, а лучше вообще убрать эти полномочия, чтобы люди там жили себе и жили. Или надо увеличивать чиновный аппарат, потому что чем сложнее общество, тем сложнее проблемы. Нужно контролировать кабельное телевидение, интернет, сетевые телефонные структуры. Все усложняется. Автомобильные дороги делаются гораздо сложнее, разнообразнее, железные дороги усложняются. Если все это держать под контролем, то надо все больше и больше административного мяса.

Хорошо, что наверху понимают, что нельзя каждой мелочью командовать из Москвы, как было в советскую эпоху. Такой пример: для того, чтобы изготовить крем для торта на таллиннской кондитерской фабрике, приходилось отправлять запрос в Москву с рецептурой этого самого крема на согласование. Процедура занимала несколько месяцев. Потом приходил итог, разрешали или не разрешали делать этот крем, а время-то потеряно. Кому нужны полномочия по согласованию крема? Почему бы это не отдать Эстонии? А не отдавали, потому что боялись излишней самостоятельности. Соответственно, был Минпищепром, который все это контролировал и обеспечивал или не обеспечивал. В основном не обеспечивал, потому что ну прислали этот запрос на крем, а и хрен с ним, мы не ответим. А в Таллинне из-за этого не могут сделать новый торт. Ну а чиновникам что, надрываться надо? Значит, будут жить потребители без нового торта. Обойдутся, не впервой.

Так по мелочам накапливаются трения, сопротивления или провалы в административной машине, и вся экономика начинает понемногу притормаживать. То же самое, я думаю, будет и в данном случае.