Павел Святенков, эксперт Института национальной стратегии:

Думаю, что сокращение штата чиновников в региональных администрациях скорее связано с какими-то проблемами самих этих регионов, а не с кризисом. Например, Татарстан всегда обладал достаточно большой автономией от федеральных властей, и увольнение чиновников из тамошней администрации могло быть вызвано какими-то местными политическими веяниями. Скорее всего, региональные власти пользуются не столько кризисом, сколько слухами о кризисе для того, чтобы закрутить гайки и усилить аппаратную дисциплину. Естественно, ситуация, при которой аппарат начинает сокращаться, вызывает у чиновников законное беспокойство, и в этой связи дисциплина укрепляется. Думаю, что дело в этом и плюс в желании властей сэкономить средства, поднакопить денег в случае действительного развития кризисной ситуации в экономике.

Увеличение зарплат чиновникам, которое заложено в бюджет на будущий год, вполне логично. То есть если зарплата чиновников увеличивается, то логично провести сокращение штата просто для того, чтобы оправдать увеличение зарплат чиновникам перед общественным мнением. Поскольку общественно мнение склонно - на мой взгляд, несправедливо - считать чиновников тунеядцами, то повышение зарплат государственным служащим воспринимается обычно болезненно. А для того, чтобы оно воспринималось менее болезненно, государство демонстрирует, что в ответ на повышение зарплат штат чиновников будет сокращен, и, соответственно, оставшиеся будут работать больше, лучше и т.д. Тут логика тоже соблюдается.

Обратим внимание, например, на ситуацию в армии. Министр обороны Сердюков пообещал, что к 2012 году зарплата военных резко возрастет. По его словам, старший лейтенант будет получать 80 тысяч рублей, потому что сейчас он получает 12 тысяч. Но одновременно это сопровождается заявлениями о сильном сокращении Вооруженных сил и, в частности, количества офицеров. Я думаю, что по схожей логике власти могут действовать и в отношении гражданских служащих.

Честно говоря, большую обеспокоенность вызывает то, что армию сокращают волевым решением без широкой общественной дискуссии, без обсуждения этого вопроса в парламенте. Дело не в том, что я не верю в волевые решения как таковые. Дело в том, что эти решения, принятые без достаточной проработки, как правило, могут содержать в себе ошибки, которые потом очень трудно исправить. Еще жива память об эпохе Никиты Сергеевича Хрущева, который очень любил сеять кукурузу и разделять партийные организации на сельские и городские. Ни к чему хорошему это не привело.

Решение о сокращении армии, на первый взгляд, выглядит логичным, но военные эксперты выражают большую обеспокоенность в связи с тем, что это может резко снизить боеготовность наших войск. И сам процесс, который происходит внутри военного руководства, тоже вызывает большое опасение. Генеральному штабу фактически заткнули рот, его статус резко снижен, а это все-таки армейский мозговой центр, и не совсем понятно, кто будет нести ответственность за те решения, которые принимаются сегодня. Понятно, что министр, который принимает здесь и сейчас волевые решения, является не политиком, но аппаратным назначенцем. И где он будет через год, совершенно не ясно. Кто будет нести ответственность в случае, если министр ошибся, тоже совершенно не понятно. То есть сокращение Вооруженных сил пока вызывает у меня скептицизм. Дай бог, конечно, чтобы все было сделано грамотно, но будет ли это так, большой вопрос.