Борис Межуев, заместитель главного редактора и руководитель отдела политики сетевого издания «Русский журнал»:
У каждого из кандидатов на патриарший престол есть очевидные плюсы и минусы, но если убрать второстепенное и оставить главное, то мне кажется, что избрание патриархом митрополита Кирилла - решение в общем позитивное.
Церковь вступает в совершенно новый период жизни. Отношения со светскими властями, с миром в целом, отношения с обществом, с Западом, отношения с постхристианской цивилизацией – все это совершенно не может существовать не то что как при советской власти, но даже как и в петербургской России. Это совершенно новый тип отношений, к которым никто не готов, даже на концептуальном уровне. У церкви нет какого-то серьезного концептуального аппарата. Единственное, что есть – социальная доктрина церкви, есть деятельность митрополита Кирилла, есть его проповедническая деятельность, миссионерская, есть его в разных смыслах светская деятельность, очень неоднозначная, но тем не менее альтернативы ей нет, то есть все понимают, что такая деятельность должна как-то осуществляться. Поэтому и избран был человек, лучше всех понимающий специфику существования церкви в современном мире.
Хотя, наверное, есть другие кандидаты, отличающиеся другими качествами, более благочестивые люди, я имею в виду не в личной вере, а живущие более аскетически-монашеской жизнью. Но ясно, что задачу социализации церкви в хорошем смысле слова мало кто может решить. Тем более что действительно непростые времена ожидают и наше государство, и если какая-то поддержка не будет оказана государству со стороны церкви, то оно тоже может столкнуться с массой разного рода вызовов. Эти причины мне кажутся самыми главными, хотя наверняка существует много других, в том числе чисто конъюнктурных.
Я думаю, что этот выбор оправданный, потому что соотнесение со светской культурой, с современным постхристианским миром (я считаю, что это определение вполне соответствует действительности), институты культуры которого вообще уже не очень достойны соотнесения с христианством ни в негативном, ни в позитивном смысле слова. Например, скажем, наше телевидение, конечно, периодически показывает какие-то богословские передачи, но не очень понятно, как соотносится деятельность канала РЕН-ТВ и ночных каналов, где активно показывают эротические фильмы довольно откровенного содержания, с какими-то я уж не говорю даже о евангельских, но с библейскими заповедями. Ясно, что в этом мире просто так нельзя жить, изображать, что церковь существует. Сам плюрализм этого мира, в котором церковь вынуждена существовать, есть некое кощунство.
Я никого не вижу, кроме митрополита Кирилла, который, по крайней мере, размышляет на эти темы и дает какие-то внятные ответы на эти вопросы. Поэтому избрание патриархом именно его - вполне предсказуемый результат. Естественно, существуют минусы, например, митрополит Кирилл вовлечен во многие сферы деятельности и для некоторых это станет отпугивающим моментом.
В церкви в настоящее время существуют серьезные проблемы, которые новому патриарху предстоит решать. Конфликт вокруг Диомида - очень серьезная проблема, потому что на самом деле сам феномен Диомида и церковная расправа над ним скрывают за собой проблему абсолютно нерешенную – проблему взаимоотношений церкви и светской культуры. Притом речь идет не только о каких-то современных вещах типа интернета или мобильных телефонов, кажущихся слишком (я уж не знаю по каким причинам) неадекватными с христианской точки зрения компонентами этой культуры для сторонников Диомида, но проблема эта действительно есть.
Постмодернистское время – это время, когда никакие проблемы всерьез не то, что не решаются, а даже не ставятся. Сейчас можно наблюдать все больше признаков выхода из постмодернизма, а выход из постмодернизма в значительной степени означает, что серьезнейшие проблемы, которые мучили философов, мыслителей, русских религиозных философов Серебряного века, возникнут опять, и одна из этих проблем – та, о которой я сказал – церковь и мир, религия и культура. Если дальше не решать эту проблему, то это будет не такой постмодернистский бунт сторонников Диомида, многие из которых прекрасно пользуются интернетом и мобильными телефонами, а действительно реальное столкновение людей, ушедших в церковь именно из-за неспособности жить современной жизнью, и людей современной жизни, которые уже мало обращают внимания на церковь. Этот конфликт будет усугубляться, и самое опасное, что он будет проходить в полном молчании той и другой стороны, и они будут, особенно в православном мире, изображать прекрасные взаимоотношения: а вы знаете, к нам рокеры ходят в церковь (это самое ужасное), или какие-нибудь современные кинематографисты. Ну и что из этого? Это же не ответ ни на какой из серьезных вопросов. Это очень важно, собственно, за этими вопросами и стоит вся история западной цивилизации с разными ответами на них; западная цивилизация в конечном счете пришла к тому состоянию, в котором сегодня находится, и она, в том числе митрополитом Кириллом, вполне справедливо признана неадекватной.
Поэтому, мне кажется, на все эти вчерашние события стоит посмотреть с более высокой перспективы. Тем более важно еще и то, что, безусловно, одним из компонентов, одним из ужасов проблемы церкви и культуры является проблема церкви и государства. Проблема именно цивилизационного строительства и участие в этом церкви - это тоже важнейший сюжет, потому что здесь необходима перестройка. Опять же надо сказать, что никто, кроме митрополита Кирилла из высших иерархов не производит впечатления человека, который ищет себя в этих вопросах. Правильный или неправильный, адекватный или неадекватный, но этот поиск по крайней мере происходит. Поэтому мне кажется, что избрание Кирилла - это позитивное решение при всех компонентах, которые есть.
Безусловно, сейчас произойдет взрывоопасная реакция таких явных или тайных сторонников символического Диомида, людей, которые не понимают, почему нужно жить в современных квартирах, а не уйти в пещеры. Среди этих людей есть те, кто прекрасно живут в современных квартирах, но тем не менее сохраняют фигу в кармане по отношению ко всей современной цивилизации и цивилизации в целом. Это самые опасные среди этих диомидовцев, у которых внутренний анархизм подкрепляется какой-то высшей религиозной санкцией. Среди них есть потенциальные и явные толстовцы. Это все существует, и спор с этими людьми очень важен и существенен для церкви. Я думаю, что ничего страшного, если часть этих людей обнаружит себя в качестве еретиков. Наоборот, это будет очень правильно, если церковь в столкновении с этой ересью сможет выйти из конфликта еще более сильной, еще более осмыслившей свои собственные предпосылки, ища собственные ответы на те вопросы, которые волей или неволей возникают перед ней.