Андрей Дмитриев, лидер национал-большевиков Санкт-Петербурга, сокоординатор «Другой России» в Санкт-Петербурге:

Было бы правильно сказать, что за первый год своего правления Медведев не вполне состоялся как президент. Тем не менее, мы видели его попытки быть самостоятельным, это выражалось и во время войны в Грузии, и в послании Федеральному Собранию, и при внесении изменений в Конституцию, при смене некоторых губернаторов. Но пока все это выглядит не слишком убедительно, потому что очевидно хозяином положения, принимающим ключевые решения, все равно остается премьер Путин. То есть можно было бы назвать этот год годом нереализовавшихся надежд, если они у кого-то были по поводу Медведева. У меня особых надежд не было, поэтому для меня он таким годом и не стал.

Посмотрим, что будет дальше. Развитие кризиса, развитие общей ситуации в стране так или иначе толкает Медведева на то, чтобы как-то разрешать проблему двоевластия, и мне кажется, что к осени Владимир Владимирович вполне может оказаться в роли козла отпущения, на которого будет повешена вся непростая ситуация с кризисом. И только тогда Медведев станет реальным президентом, тогда он разберется, наконец, с Путиным и с тем наследием, которое ему осталось от Путина. До этого момента говорить о том, что Медведев является хозяином положения в стране, не приходится.

Что касается его взаимоотношений с обществом и гражданами, то мы видели, что Медведев приходил к власти под либеральными лозунгами, он говорил, что свобода лучше, чем несвобода, мы видели некоторые его попытки активизировать диалог с обществом. Но он все это делает в рамках путинской системы, а путинская система не предполагает необходимости такого диалога, и все институты, которые создаются в этом плане, типа Общественной палаты, Общественного правозащитного совета и т.д., являются имитацией этого диалога. Их создают сами чиновники, люди, которые находятся наверху, президент и премьер назначают туда людей, и потом их же слушают. То есть получается замкнутый круг, и к обществу это никакого отношения не имеет. В рамках этой системы наладить диалог с обществом невозможно, и создаются эти структуры просто для того, чтобы улучшить имидж в том числе на Западе и внутри страны. Я думаю, что опять же, если Медведев хочет показать здесь самостоятельность как лидер государства, ему нужно начинать такой диалог, и сейчас хороший момент для этого.

Каким образом он может наладить диалог? Например, если будет создан какой-то орган типа согласительной комиссии для ведения именно диалога с гражданами, пострадавшими от кризиса, для ведения диалога с оппозицией, с участниками акций протеста. В этот орган должны войти реальные оппозиционеры, включая членов «Другой России», в этот орган должны войти представители реальных профсоюзов, типа Алексея Этманова, которые отстаивают интересы граждан, и вот эта комиссия может быть посредником между народом и властью. Именно с помощью такого органа могли бы разрешаться ситуации, подобные той, которая была во Владивостоке, когда повысили пошлины на ввозимые иномарки. Власть просто отказалась разговаривать с людьми и отправила из Подмосковья ОМОН, чтобы он их разогнал силой. А можно было всего лишь пригласить лидеров этого движения к разговору, пригласить в Москву, в Кремль, выслушать требования, как минимум. Если уж вводить эти пошлины, то каким-то образом компенсировать людям, которые в этой сфере были заняты, их потери: создать новые рабочие места или что-то еще. Такой орган мог решать эти вопросы, и это действительно способствовало бы консолидации общества в период кризиса. Если бы Медведев пошел на такой шаг, то, безусловно, можно было бы говорить, что это первый самостоятельный шаг его президентства, и это могло бы серьезно помочь ему, этот шаг был бы выгоден всем, и оппозиции в том числе. Пока он этого не делает, он остается в тех жестких рамках, в которые его загнал предыдущий президент, который продолжает сейчас контролировать ситуацию.

В кадровой политике Медведева мы наблюдаем то же самое, о чем я говорил. С одной стороны, мы видим его стремление к самостоятельности, и с этим связано, например, снятие Зязикова и назначение на его пост Евкурова (Зязиков – путинская кандидатура, человек из КГБ, довольно близкий к премьеру), или, например, назначение Никиты Белых в Кировскую область, которое было таким реверансом в сторону либеральной оппозиции. То есть он пытается быть самостоятельным, пытается демонстрировать, что он призывает новых людей. Но давайте посмотрим вокруг, и мы увидим, что людей Медведева на ключевых постах в стране нет. В правительстве есть один его человек – министр юстиции Коновалов, которого можно назвать человеком Медведева. Остальные – путинские люди и выходцы из предыдущего кабинета министров.

Что касается региональных элит, то Зязиков и Белых – это шаги самостоятельные, но реально Медведев себя покажет, если уберет кого-то из политических тяжеловесов, которые годами сидят на своих местах, например, Шаймиева, Рахимова, Лужкова или Матвиенко. Это уже будет означать, что у него появилась настоящая кадровая политика. Если будут замены в силовом блоке, например, если сменится руководство МВД. Пока этого не происходит, и поэтому опять же кадры остаются старые, страной правят путинские кадры, а не медведевские. Посмотрим, может быть, за второй год президентства он что-то поменяет в этой ситуации.