Валерий Хомяков, генеральный директор Совета по национальной стратегии:

Заинтересованных в том, чтобы российскую делегацию в ПАСЕ лишили права голоса, много. Это и значительная часть украинской делегации, и польской, и отчасти чешской. ПАСЕ устроена не по принципу принадлежности к тем или иным государствам, там существуют фракции идеологического толка. В основном этот вопрос будирует как раз фракция либералов. Кстати, и наш либерал, который почему-то оказался либералом только тогда, когда ушел из правительства, - Михаил Касьянов, вдруг посчитал, что вопрос о лишении России полномочий в ПАСЕ уже фактически решен. Создается ощущение, что все это направлено на то, чтобы рассорить Россию с Европой, и, конечно, младоевропейцы здесь принимают самое активное участие. Кроме парламентариев ПАСЕ в этом деле еще замешаны и властные политические круги, скорее всего, тот же президент Польши Лех Качинский. Наверное, определенные круги в США тоже хотели бы, чтобы Россию лишили права голоса, дабы Россия оказалась в более зависимом положении.

Безусловно, мы не белые и не пушистые, поскольку спустя год наши войска так и не были отведены на позиции, которые они занимали до конфликта с Грузией. Ничто не мешало нам исполнить те договоренности, которые были некогда достигнуты между Медведевым и Саркози. Я не думаю, что наши стратегические интересы от этого очень бы сильно пострадали. Судя по всему, мы к этому придем, а те, от кого зависело исполнение этих договоренностей, конечно, подставили нашего президента.

Как закончится завтрашнее голосование в ПАСЕ? Сценариев очень много, но я думаю, что здоровые силы, которых в ПАСЕ достаточно, все же перевесят. Я думаю, что представители старой Европы не захотят ради какой-то Грузии ссориться с Россией, поскольку многие из них являются или связаны с представителями бизнеса, в основном, конечно, это представители Германии и Италии, которые в наибольшей степени не заинтересованы в ухудшении отношений с Россией. Тем не менее, не исключено, что итоги голосования окажутся не в нашу пользу, хотя я думаю, что вероятность этого не больше 30%.

Вместе с тем, тут можно сказать и о том, что уже 20 лет Россия существует рядом с Европой в новом качестве, и тем не менее, ни Европа, ни Россия до сих пор так и не нашли формат взаимоотношений. И европейцы в этом не очень-то преуспели, и России есть за что себя винить. Это наша общая головная боль. Надо было выработать какую-то стратегию взаимодействия. Я думаю, что в конце концов наш президент даст соответствующее распоряжение об исполнении тех протоколов, по которым мы обязаны были вывести войска. С другой стороны, судя по тем многочисленным комментариям, не столько даже экспертов, сколько политиков, видно, что сама эта история является инструментом внутрироссийской пропаганды. Если нас лишат права голоса, то позиции силовиков, безусловно, укрепятся, у них появится в этом случае дополнительный аргумент для того, чтобы идти к президенту, к премьер-министру и говорить: вот видите, а вы говорили, что они хорошие, а оказалось, плохие. Во всей этой истории еще много разных подводных камней, но я думаю, что все-таки это решение не должно быть принято. Хотя сам факт того, что этот вопрос включен в повестку дня, уже есть некий сигнал о том, что нам надо более активно работать не только со старой Европой, но и с восточноевропейскими странами, со странами СНГ, многие из которых имеют своих представителей в ПАСЕ.

Для нас процесс вытеснения России из Совета Европы будет иметь негативные последствия. Вполне возможно, что в случае, если мы лишимся права голоса в ПАСЕ, то потом мы можем лишиться и права обращаться в Европейский суд по правам человека. Между тем, это важный инструмент в борьбе граждан с нерадивыми чиновниками. Мне известно немало примеров, когда сам факт того, что обращение принималось к рассмотрению в этом суде, вынуждал чиновников принимать решения в соответствии с законом, а не с какими-то своими понятиями.

Посмотрим, чем закончится голосование. Я надеюсь, что все-таки ничего серьезного не произойдет, но вместе с тем нам надо делать определенные выводы, и если мы о чем-то договариваемся, то эти договоренности надо исполнять.