Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
Версии о том, что за организацией каких-то терактов, и в частности, терактов 29 марта в московском метро, стоят те или иные власти, возникают практически всегда. В таких информационно перегретых обществах как США или Россия это уже приметы дня. Но я не вижу к этому никаких рациональных оснований, потому что мне представляется, что это, в общем-то, и удар по политическим центрам власти, потому что путинская модель стабилизации Кавказа явно дискредитирована этими терактами, потому что медведевская повестка модернизации, демократизации и демилитаризации правоохранительной системы, введения ее в какие-то более жесткие рамки, тоже смикширована и смята. Спецслужбы как агенты собственных интересов тоже не кажутся мне потенциальными интересантами, потому что я не вижу рационального мотива для этого, даже если рассуждать предельно цинично.
Поэтому подобные версии мне кажутся немотивированными, особенно в ситуации, когда существует вполне реальное террористическое подполье, сеть террора с какими-то своими опорными базами и интересами на Северном Кавказе, которая имеет уже иную природу, чем в минувшие годы, которая сегодня в еще большей степени является именно панкавказской, а не связанной только с, положим, чеченским сепаратизмом, которая сегодня является исламисткой, объединенной на основе такой достаточно интегральной агрессивной религиозной идеологии и имеющей очень широкие требования по перекройке всего региона и всего мира. Учитывая, что эта сеть действительно реально существует, что существует определенная экономика, за счет которой она питается, что вообще существует экономика террора, который на Северном Кавказе не смолкал, как мне представляется, искать каких-то фантомных игроков не нужно. Все-таки этот кластер угроз наиболее актуализирован, наиболее очевиден, тем более стилистика терактов с использованием явно мусульманских смертниц отсылает к этому. Понятно, что любые организаторы могут использовать смертниц, но на самом деле производство человекобомб – это тоже определенная технология, это технология, которую реализуют и используют определенные исламисткие секторы. Понятно, что заказчики могут быть самые разные, но если говорить о социальной сети, которая это организует, то это, судя по всему, сеть кавказского исламистского подполья, это можно вполне предположить просто даже по методам теракта.
Еще раз повторю, что отличие от предыдущих волн террора состоит в том, что сегодня этот противник еще в меньшей степени оформлен, очерчен в публичном плане, то есть враг еще более невидимый, чем раньше, и, несомненно, его политические требования практически никак не артикулированы, и это делает ситуацию более сложной в смысле реагирования.