Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
В Белоруссии, и особенно в Минске, сформировано активное меньшинство недовольных, это именно меньшинство, но социально и статистически значимое. Я не берусь оценить его количественно, но это люди, представляющие достаточно активные слои общества: студенческую молодежь, интеллигенцию, офисных работников и т. д., которые не столько оппозиционны (потому что я уверен, что далеко не все из них видят какую-то реалистическую альтернативу в лице представителей оппозиции), сколько преисполнены протестными настроениями и недовольны атмосферой в обществе и государстве. Учитывать присутствие настроения этого меньшинства, даже с точки зрения технологии эффективного управления обществом совершенно необходимо. Конечно, разговаривать с таким меньшинством только языком силы – это бесперспективный путь. Значение этого меньшинства обычно связывают только с позицией Запада в том смысле, что американские партнеры внимательно следят за тем, не ущемляются ли его права, но в действительности оно значимо само по себе как фактор легитимности власти и даже как фактор развития, потому что в принципе именно к этому меньшинству, по крайней мере, в тенденции принадлежат многие представители тех социальных слоев, от которых зависит модернизация и развитие республики. Поэтому, на мой взгляд, для власти важно находить взаимопонимание с этим активным протестным меньшинством, но выборы не были использованы как возможность диалога с этим меньшинством.
С точки зрения качества легитимности власти как внутренней, так и внешней для президента были бы гораздо удобнее и ценнее более скромные цифры результата поддержки, полученные в открытой борьбе, полученные на фоне естественной психологической усталости части общества от человека, который правит полтора десятилетия. Независимо от того, насколько эффективен этот человек, просто существует фактор утомления, поэтому по определению должны быть недовольные люди, которые ждут перемен. Поэтому мне представляется неверным стремление воспроизводить одни и те же высокие показатели общенародной поддержки. Для того, чтобы решать проблемы с поддержкой разных частей, сегментов общества необходимо эти проблемы выявлять, признавать. Стремление получить максимальные результаты, стремление как можно жестче отсечь тех, кто выразит этим недовольство, является, как мне кажется, скорее проявлением слабости власти, чем ее силы.
В данном случая я даже не вхожу в обсуждение вопроса о том, насколько корректно вели себя силы правопорядка в Минске. Вполне возможно, что и абсолютно корректно, речь не об этом, а о политической стратегии власти. Здесь предметом рассмотрения является не количество ударов дубинками, тем более что поводы были, а именно выбранная модель политического управления, которая не нацелена на интеграцию несогласных в общественно-политическое пространство. В этой связи мне кажется уязвимым звеном политической системы слабость или отсутствие, как у нас говорят, конструктивной оппозиции или, по крайней мере, оппозиции, ведущей диалог с властью, то есть отсутствие или слабость догвороспособной, диалогоспособной оппозиции. Это, как мне кажется, обоюдная вина как власти, так и представителей оппозиции.