Виктор Милитарев, вице-президент Института национальной стратегии:
Заявления Медведева том, что нам необходимы мирные эволюционные реформы, направленные на расширение пространства свободы каждого, можно было бы поддержать, если бы не крайне неудачный исторический пример, которым он воспользовался.
У нашей либеральной общественности принято приводить реформы Александра II в качестве образца для сегодняшней России. Мне такая аналогия кажется весьма натянутой и, самое главное, весьма опасной. Следует понимать, что реформы Александра II были не просто половинчатые, а по сути преступные. Они заложили под российскую государственность ту бомбу, которая взорвалась во время революции 1905-1920гг. Дело же не просто в том, что крестьян освободили без земли и за выкуп. Дело в том, что реформы признали фактом освобождения без земли и за выкуп полную законность владения дворянами не только землей, но и «душами». Сама по себе такая концепция является совершенно скандальной и преступной. Она, кстати, весьма напоминает заявления Ельцина и Путина о том, что "мы не потерпим никакого пересмотра приватизации".
Ведь в чем суть проблемы. Изначально крепостное право в нашей стране было всего лишь формой финансирования офицерства. Поскольку Россия - страна с опасными границами, то ей всегда необходима была сильная армия. В качестве механизма финансирования армии было предусмотрено соединение боевого офицера с тем или иным населенным пунктом так, чтобы крестьяне, платя в натуральном или денежном выражении часть своих доходов, обеспечивали ему возможность финансирования весьма дорогих доспехов, коня, оружия и прочей воинской амуниции. Иногда офицер выходил со своей небольшой воинской частью, так называемыми боевыми холопами. Механизм этот достаточно традиционен, только не на европейском Западе, а на Востоке. Он в тех или иных формах существовал и в Османской империи, и в Персии, и в Империи Великих Моголов, и в Китае.
Перемены, которые начались уже при Борисе Годунове, но особенно развились при Романовых и нашли свое завершение в деятельности сначала Петра I, а потом в знаменитом указе «О вольности дворянской», практически обозначали, что крепостное право из формы налогообложения крестьянства, направленной на поддержание на должном уровне обороноспособности страны, превратилось в приватизацию земли дворянами. А потом и в приватизацию самих крепостных крестьян. Самым важным здесь было то, что это было связано с развитием, как выражается Валлерстайн, "миросистемы" и с тем, что Россия оказалась на периферии этой системы. Таким образом Россия вместе с Прибалтикой и Польшей стала центром производства зерна и других товаров на экспорт.
В нашей историографии этот процесс был назван "вторичным закрепощением крестьян", и тут необходимо понимать, что этот процесс имел исключительно экономические мотивы. По сути это было формой колониальной торговли, в которой мы, естественно, выступали колонией, сырьевым придатком. У нас не дошло до такой степени включенности в мировую экономику, как это произошло, скажем, в Польше, но после отмены крепостного права во время строительства железных дорог мы полностью интегрировались в мировую экономику и стали торговать хлебом с Западом в массовых масштабах. При этом само строительство железных дорог частными лицами с последующим выкупом железных дорог государством, а потом обратно выкупом частными лицами было воровской сделкой, по своему масштабу и наглости сопоставимой только со строительством Суэцкого или Панамского канала, а лучше сказать, с нашими же более поздними залоговыми аукционами.
Даже если не говорить о полной аморальности объявления самих крестьян собственностью дворян и необходимости для них выплачивать выкуп за свое освобождение, сама по себе приватизация земли дворянством являлась отнюдь не рыночным актом. Заявлять, что после того, как земля была пожалована дворянству директивами верховной власти, а значит совершенно не экономическим способом (то есть она была приобретена дворянами не в качестве покупки, а в качестве захвата), она должна выкупаться теми крестьянами, которые на ней работают, - это оскорбительное издевательство над всем духом экономической свободы. Это утверждение глубоко антилиберальное.
Но если добавить к этому, что выкупные платежи платились крестьянами вплоть до революции 1905 года и прекращены были царским манифестом, то мы начинаем глубже понимать причины нашей революции. Однако это еще не все. Реально после освобождения крестьян они были отягощены одновременно выкупными платежами и чрезвычайно серьезными государственными налогами. Они были настолько велики, что в определенных условиях выплата всех этих денежных отягощений могла оставить крестьянина без семенного фонда или без продовольствия, необходимого для содержания семьи. То есть в этом смысле наши публицисты, любящие вспоминать о зверствах продотрядов, в целом правы, но царские налоги вместе с выкупными платежами по своему масштабу были вполне сопоставимы с продразверсткой.
Практически осуществлялась целенаправленная политика, при которой налоговое бремя на большинство населения страны, а крестьяне составляли 80% населения, было столь велико, что крестьяне были вынуждены выбрасывать на рынок хлеб, который в иных условиях они бы потребляли сами. Он массово скупался посредниками по низкой цене и экспортировался за рубеж крупным дворянством вместе с продукцией их собственных латифундий. При этом на вырученные деньги вовсе не покупались необходимые технологии, деньги шли практически полностью на престижное потребление высшего правящего слоя, на роскошь и на возможность проживания дворян за границей. То есть, этот "экспортно-импортный механизм" был историческим предшественником нынешней схемы колониальной торговли - "нефть в обмен на айфоны и куриные окорочка". Только в роли нефти выступала пшеница.
Если добавить к этому регулярный голод, который происходил раз в десять лет, и тот факт, что всеобщее начальное образование было введено в нашей стране только в 1914 году, то нечего удивляться тому, что ненависть большинства нашего народа к дворянству, а потом и к монархии стала зашкаливать. При этом все попытки вернуть крестьянам землю наталкивались на сопротивление монархов, в частности, известно, что Николай II неоднократно отказывался от разных предложений по возврату земли крестьянам, ссылаясь в том числе на "священность и неприкосновенность частной собственности". И это притом, что большинство дворянских земель было заложено. В этом смысле земли находились в собственности не дворян, а земельного банка и могли быть легко переданы крестьянам, в том числе даже за небольшой выкуп.
Вся эта ситуация очень напоминает нашу современную ситуацию с гайдаровскими реформами, чубайсовской приватизацией и последовавшими за ними залоговыми аукционами, только растянутую на 200 лет. Остается только удивляться, как наш народ мог столько терпеть чудовищную несправедливость, связанную с крепостным правом. Освобождение крестьян было проведено в такой форме, что революция после этого становилась неизбежной. Вот какой урок должны вынести наши власти из этой истории. Соответственно чубайсовскую приватизацию необходимо пересмотреть, а залоговые аукционы признать притворной сделкой и провести реальную легитимацию собственности в нашей стране, такую, которая не приведет нас в обозримое время к новой революции. А то, что это «обозримое время» будет намного короче того, которое прошло от приватизации земли и крестьян в XVIII веке до революции 1905-19020гг., мы можем не сомневаться.