Владимир Голышев, публицист:
Первое, что хотелось бы отметить: фальсификация итогов парламентских выборов никогда не была причиной народных выступлений. Народ воспользовался этим лишь как поводом для того, чтобы высказать отношение к действующей власти. Позиция народа известна. Независимая оценка результатов выборов показывает, что у нас около трех четвертей населения из числа тех, кто пришел на избирательные участки, проголосовали «против всех», то есть выразили недоверие действующей власти и той политической системе, которую она отстраивала в течение последних 10 лет.
Все массовые акции, которые мы имели, а их было две: 10 и 24 декабря, – изначально носили стихийный характер. Они подтвердили только то, что было очевидно с самого начала: народ не признает в качестве своих лидеров фигур с трибуны и пользуется этими акциями только как поводом для того, чтобы собраться вместе и выразить свое тотальное неприятие всей политической системы. Фактически эти акции перехватила так называемая несистемная оппозиция, точнее, несколько узнаваемых лиц из несистемной оппозиции. Сейчас со стороны господ с трибуны активно обсуждается идея о проведении каких-то загадочных переговоров то ли с Дмитрием Медведевым, то ли с Владимиром Путиным. Если они пойдут на такие переговоры, то на этом можно поставить точку. То есть несистемная оппозиция окончательно подтвердит, что не имеет ни малейшего отношения к народному протесту. Они могут сидеть на любых оргкомитетах, обсуждать что угодно, выдвигать требования, но к воле народа это не будет иметь никакого отношения вообще. Даже такого небольшого отношения, которое они имеют сейчас и которое выражается в создании поводов для того, чтобы собирать людей вместе. То есть несистемная оппозиция идет в одну сторону, население с его гражданским протестом – в другую.
Я думаю, что дальше протест станет неконтролируемым. В принципе вся деятельность так называемой несистемной оппозиции сводится к одному – ввести стихийный процесс в какое-то контролируемое русло. Фактически речь идет о том, чтобы надеть на шею протесту длинный поводок, чтобы люди самовыражались в специально отведенных для этого местах в специально назначенное для этого время. Чтобы власть успевала к этому моменту подготовиться и технически, то есть согнать полицию, создать оцепление, и психологически – разобраться в ситуации и принять для себя решение по интерпретации происходящего. Сначала интерпретация была сугубо негативной, и максимально это отношение проявил Владимир Путин в своей странной встрече с избирателями в Останкино, обозвав людей бандерлогами, которые выходят на улицу за деньги, и все такое прочее. Потом произошла определенная переоценка ценностей, связанная исключительно с массовостью протеста, и сейчас мы слышим уже совершенно другие слова. Но, так или иначе, власти обязательно нужна предсказуемость, чтобы можно было иметь ясную перспективу: через какой срок, в каком месте соберутся люди, в каком примерно количестве.
Так вот, народный протест снова станет стихийным, и у действующей власти не будет возможности успевать подготовиться ни технически, ни идеологически. Первой ласточкой был выход нескольких сотен москвичей в защиту Сергея Удальцова вечером 26 декабря. Этот протест, возникший стихийно, на коленке, здесь и сейчас, оказался достаточно многочисленным для того, чтобы власть была им обескуражена. Как интерпретировать произошедшее, власть в данный момент не знает. Вот такого рода протест, который возникает у людей стихийно, без лидеров, без четкого плана, как естественная реакция на какую-то несправедливость, является самым разрушительным и страшным для действующей власти. Когда нет ни вождей, ни оппозиции, никого. Есть просто рассерженные граждане, те самые сердитые горожане, над которыми какое-то время назад Сурков иронизировал, а потом резко сменил лексику.