Дмитрий Аграновский, адвокат:
Путин, заявивший об отсутствии в стране политических заключенных, наверняка считает, что у нас существует демократия, разделение властей и независимая судебная система. Я, например, помню его заявление о том, что мы стали жить лучше, чем в СССР. Я не удивляюсь этому, потому что Путин, как и многие руководители, оторван от реальной жизни, он очень слабо представляет реальную обстановку в стране. Вспомните знаменитый свист в Олимпийском. Скорее всего, ему его бояре доносят об обстановке исключительно в розовых тонах. Так что я допускаю, что он и не знает, что у нас в стране, оказывается, есть политзаключенные. Вообще, по моему мнению, у нас сегодня страна гораздо ближе к феодализму, чем к демократическому государству.
Что же касается политзаключенных, то у нас нет как таковых политических статей. Поэтому я бы отнес к политзаключенным тех, кто был участником политически мотивированных процессов. Из своей практики по таким процессам я, конечно, выделю дело Аракчеева. Тот порядок, в котором он был осужден, при тех доказательствах, которые в деле есть, точнее, которых нет, позволяет его называть политзаключенным. Я, кстати, не думаю, что он сам будет от этого в восторге, но это объективная реальность. Сюда же я бы отнес дело Жеребина: абсолютно неадекватность содеянного и последующего наказания. Потом практически все дела национал-большевиков, когда за какие-то, по сути, административные правонарушения, например, за акцию в Минздраве, за акцию в приемной президента давали огромные сроки реального лишения свободы. Политически мотивированными я бы также назвал дела, связанные с так называемым незаконным членством в НБП, а также «Манежное дело».
Я не знаю, сколько в стране людей сидит по 282 статье УК РФ, но, на мой взгляд, она уже давно превратилась в инструмент борьбы с инакомыслием. Она настолько расплывчато сформулирована, что фактически любую критику начальства можно подвести под это семейство 282-ых статей.