Дженни Курпен, журналист, публицист:

Путин, отрицая наличие политических заключенных в России, занял удобную для себя, как кандидата в президенты, позицию. Он говорит своему электорату, что все хорошо, что власть легитимна, что нет людей, которые не согласны с происходящим. Путин говорит, что наказанию подверглись некоторые активисты, получившие по 15 суток в декабре, но они уже давно на свободе.

Важно понять, кто такие политзеки в сегодняшней России, потому что тот список, который сейчас сформирован и передан в администрацию президента, у меня вызывает большие вопросы. Если говорить о тех политзеках, с которыми ассоциируются советские времена, то Путин прав: таких сегодня нет. Сегодняшние политзеки, даже те, кого мы считаем таковыми, сидят по абсолютно другим статьям, им вменяют что угодно - от хулиганства и экономических преступлений до наркосбыта. Мы хорошо знаем дела антифашиста Рината Султанова и нацболки Таисии Осиповой. По этим путинским критериям они никак не политзеки. И именно об этом надо говорить, именно с этой тактикой государства надо бороться. Единственная политическая статья в нынешнем Уголовном кодексе – 282, но она крайне неконкретна и вменить ее тоже можно любому человеку по любому поводу.

Политзаключенным называют, например, Мохнаткина, но, на мой взгляд, он не политзек. Он человек, попавший в водоворот неудачных обстоятельств, он подвернулся под руку, оказался не в то время не в том месте, но уж никак не планировал такого расклада и не был внутренне готов к нему. Преследование этого человека не связано с его идейными соображениями. Для меня современные политзеки делятся на две категории: тех, кто занимается политическим или арт-активизмом (анархисты, нацболы, антифашисты, правые, группа «Война» и др.), они всякий раз знают, на что идут и готовы к последствиям, и людей, которые государством назначены виновными, потому что государству так удобно. Первых судят по любым неполитическим статьям, тем самым разъясняя обществу, что они не политики, а хулиганы, маргиналы и сброд. Вторым открыто говорят, что их дела заказные и они будут сидеть сколько им назначат и пока это целесообразно. Например, все осужденные по делу об убийстве сотрудника СК Марининова для меня политзеки, потому что система прикрыла своих сотрудников, совершивших ряд  преступлений, и повесила это на других людей, на кого было удобно повесить.

Кроме того, надо сказать, что та организация, которая сейчас выполняет функции политической полиции – Центр «Э» в попытках оправдать свое существование применяет статью 282 массово и абсурдно. Центр «Э» - бывший УБОП - не способен в должной мере и с должным качеством выполнять свои функции. Они занимаются фабрикацией дел, созданием «преступных сообществ» как мы знаем по делам нижегородских антифашистов и питерских нацболов, потому что по сути реальных преступлений экстремистского характера не существует.

Я бы также отметила, что есть большое количество правых активистов, которые даже чаще других становятся мишенью для давления и преследования и так же не защищены от беспредела со стороны сотрудников полиции и следственных органов. Но отношение к ним в обществе в целом крайне негативное, поэтому они и вовсе не обращаются ни в какие правозащитные организации, хотя среди них есть много жертв полицейского произвола.