Профессор, заведующий отделением политологии Международного независимого эколого-политологического университета Сергей Черняховский, комментируя «Родной газете» роль первого президента РФ Бориса Ельцина в современной истории России, заявил: «С одной стороны, последствия избрания Бориса Ельцина президентом России очевидно негативны».

«Это и развал союзного государства, - продолжил профессор, - и экономическая авантюра 1992 года, и разрушение социальной сферы и механизма государственности. В 1990-е годы установился тот мир хаоса и деградации, последствия чего мы преодолеваем до сих пор». «Хотя и сводить все это только к факту прихода Ельцина к власти тоже нельзя», - отметил он.

«С другой стороны, в личном плане на протяжении всех 1990-х годов Ельцин являлся самой крупной и политически значимой фигурой», - считает Черняховский. «Равного ему по лидерским качествам ни оппозиция, ни власть предложить стране не смогли. Ельцин мог бороться за власть, и власть для него в каком-то смысле была важнее жизни и комфорта. А для всех его соперников на первое место выходили соображения комфорта. Власть рассматривалась ими не как самоцель или средство осуществления какого-то проекта, а как способ решения частных задач. Эти люди оказались более мелкими и закономерно терпели поражение», - отметил профессор.

«Избрание Ельцина явилось следствием и естественным продолжением авантюры, начатой Михаилом Горбачевым. В хаосе горбачевщины на поверхность вышел наиболее сильный человек, который, не имея программы, был глубоко ранен той ситуацией, в которой сам оказался внутри КПСС», - добавил Черняховский.

Профессор считает, что негативным последствием прихода Ельцина к власти оказался «бюрократический реванш». «Ельцин, - продолжил он, - стал опираться уже не на те псевдодемократические силы, которые его изначально поддерживали и несли в себе некие начала новой жизни, а на бюрократические структуры. Именно их он и сделал полновластными хозяевами в стране, убрав с пути все прежние барьеры в виде Советов, органов правопорядка, народного и партийного контроля. Установилось бюрократическое самовластие, сдерживаемое лишь олигархическим влиянием. Что тоже плохо, но олигархия хоть как-то ограничивала чиновников».

«Неверно связывать с Ельциным развитие демократических процессов: демократические нормы утвердились до него, он сам был их продуктом», - отметил Черняховский. «Напротив, продолжил он, - во второй половине 1990-х годов элита начала закрываться от масс, а манипулирование массами предельно повысилось. В политологии это считается признаками тоталитаризма – не того пресловутого советского, а вполне реального, проглядывающего в разных системах современного мира. Конец ельцинского десятилетия страна встретила с еще более деградировавшей элитой, массами, не осознающими своих интересов, и обществом, живущим в мире иллюзий. Период ельцинского правления один из самых трагических в истории страны».

«И вот парадокс: во многом эта трагедия стала возможной за счет плюсовых личностных качеств Ельцина, оказавшегося – при своей личной силе – не на своем месте. Не исключаю, что, встань он в середине 1980-х во главе КПСС и страны, эти качества могли бы найти положительное и конструктивное применение», - заключил Черняховский.