Научный руководитель Института проблем глобализации Михаил Делягин в статье «Запас прочности: Не упустить шанс для модернизации», опубликованной в газете «Ведомости», пишет:  «Нынешнее положение России уникально. Едва ли не впервые за свою историю она находится в благоприятных внешних условиях, как коммерческих, так и политических, не имея извне почти никаких реальных ограничений.

Комфортность внешней среды фокусирует российскую политику на внутренних проблемах и создает своего рода “внутренний вызов”. Внешний рост сопровождается внутренней деградацией.

Решить проблему разрыва благополучных внешних условий и внутренних проблем власть не только не может, но и не хочет — символом этого служит стабилизационный фонд, средства которого, по господствующей идее, можно закапывать в любую канаву и тратить на любые нужды (от социальных до накачки фондового рынка), кроме модернизации.

Помимо интеллектуальных и административных причин это вызвано мотивацией государства.

Правящая бюрократия в решающей степени состоит из бизнесменов, работающих на личную прибыль, а не государственных деятелей, служащих общественному благу (пусть понимаемому превратно). Их инструмент обогащения — само государство, включая силовые структуры, что делает их олигархами, в том числе силовыми.

Эта система равнодушна к нуждам общества и потому не может быть долговечна.

Интересы модернизации, да и просто сохранения России требуют новой логики, по которой представители государства обязаны жить во имя людей.

В преддверии избирательной кампании 2007/2008 гг. государство сделало шаг к этому: в рамках национальных проектов часть замораживаемых в бюджете и сжигаемых инфляцией средств направлена на социальные задачи. Но эта деятельность “для”, а не “во имя” народа. По сути, речь идет о стремлении к защите его интересов без учета его мнения. Скорее — это благотворительность.

Поэтому она неизбежно неконкретна и поверхностна. Поэтому повышение зарплат врачей и учителей пойдет без роста качества медицины и образования, “доступное жилье” останется недоступным для большинства, а положение сельского хозяйства не изменится.

“Национальных проектов” президента достаточно для его избирательной кампании, но не для модернизации страны. Они облегчают жизнь, но не повышают ее качество.

Причина — не конкретные ошибки, но порок внутринационального позиционирования государства, которое даже в лучшем случае работает лишь “для”, а отнюдь не “во имя” народа, не вовлекая его в разработку реально осуществляемой политики.

Требование работы во имя народа не связано с механическим импортом демократических институтов Запада. Ведь содержательная демократия — состояние, при котором государство максимально учитывает интересы и мнения граждан, — достигается инструментами, зависящими от уровня развития каждого общества, и потому инструментами для каждого общества различными. Механический перенос демократических институтов в неразвитые общества подчиняет их энергичному меньшинству и оборачивается противоположностью демократии (как мы видим в развивающихся странах, включая Россию), а содержательная демократия может достигаться и формально недемократическими методами.

Важен не инструмент, а цель: возвращение к тому, чтобы население могло само инициативно определять, что и в какой последовательности делать, и имело от государства четкие рамки возможного и критерии целесообразного, а не вынуждено было тупо и беспомощно ждать указаний лидера по каждому вопросу. Мирным путем это достижимо лишь усилиями государства.

Их нужно предпринять, пока у страны есть ресурсы и запас времени, которого не так много.

В частности, персонификация в лице президента ключевых общественных институтов и, по сути, подмена его фигурой государства должна оцениваться с точки зрения не только демократии, но и безопасности. Такая персонификация ведет к чрезмерной и неуклонно растущей нагрузке на первое лицо, что объективно делает неизбежным разрушение этого общественного института под чрезмерным давлением (подобно тому, как неизбежно разрушается под ним самый прочный физический материал).

В условиях подмены не только государственных, но и общественных институтов одним институтом, являющимся в конечном счете всего лишь живым человеком, его разрушение в той или иной форме означает немедленную катастрофу. Общество рассыплется, как перегруженная железобетонная конструкция, и хаотизируется.

Чтобы избежать этого, надо распределять нагрузку на другие общественные конструкции, восстанавливая государственные и общественные структуры, имеющие самостоятельное значение, а не просто светящиеся отраженным светом той или иной личности.

Это распределение политически и технологически невозможно без изменения ключевого мотива государства: без перехода от работы для личных корыстных интересов или, в крайнем случае, “для” населения — к работе “во имя” населения с реальным, а не только пропагандистским вовлечением его в эту работу».