Адвокат Павел Астахов, комментируя смерть Слободана Милошевича в эфире радиостанции «Эхо Москвы»,  заявил: «Международных судов и международных трибуналов было не так много в нашей истории. Тем не менее, они свою задачу выполняли. � мы помним, что первый прообраз международного трибунала был суд в Нюрнберге, который был создан в 1946 г., по решению победивших стран - Франции, Великобритании, США и СССР. � он свою задачу выполнил. То есть, военные преступники были привлечены к ответственности, получили заслуженное наказание. Очень сложно создавался этот суд, но он стал таким прообразом международного трибунала. Хотя, на самом деле, идея создания международных трибуналов – она давно вынашивалась, и давно зародилась, еще в середине 19 века говорили о том, что преступников против "семьи народов" – так говорили тогда - нужно привлекать к ответственности международными инстанциями. � после Первой мировой войны, после подписания Версальского мира, как раз по Версальскому миру было решено, что кайзер Вильгельм Второй тоже подлежит ответственности через придание международному суду.

Этот Международный трибунал, по бывшей Югославии, тоже сложно создавался, не все страны его признают, не все страны присоединились, не все ратифицировали эту конвенцию, в том числе, мы ее еще не ратифицировали до конца. Поэтому очень сложно с правом, поскольку задача международного трибунала по бывшей Югославии - не создавать новые нормы права, а опираться на существующие, национальные нормы, и общие принципы международного права. � здесь, конечно, большую и серьезную роль играет доверие стран-участников, и стран, которые готовы признать юрисдикцию Международного трибунала, как действительно международного суда. � если доверие пропадает, то естественно, задачи свои Трибунал не выполняет. Вот те случаи, три смерти теперь уже на счету Международного трибунала по бывшей Югославии только. Первый - это был Славка Докманович, потом Милан Бабич, который буквально за неделю до Милошевича был найден мертвым, и теперь Слободан Милошевич. Очень странная ситуация, потому что я, например, не представляю, что происходило бы в какой-нибудь самой простой колонии в РФ, если бы…

Такие фигуранты были бы найдены мертвыми. Я понимаю, если бы Слободан Милошевич скончался во время реанимационных процедур, на столе врача, когда ему пытались оказать медицинскую помощь. Но найден мертвый в камере - это что же за наблюдение, что же за режим существует в этом Центре заключенных в Гааге? Она же тюрьма Гаагского Трибунала. Поэтому эти вопросы – они как раз подрывают доверие к самой идее создания международного суда. Насколько человек может находиться под этим судом, насколько справедливо он предается этому суду, и насколько он безопасен в процессе принятия решения и рассмотрения дела».