Вопрос: Каков круг задач и полномочий заместителя Министра иностранных дел Российской Федерации по вопросам противодействия терроризму?

Ответ: � круг моих задач, и мои полномочия очевидны из названия моей должности и, соответственно, из самого Вашего вопроса. Могу к этому добавить разве что следующее: Россия заинтересована в наращивании эффективного международного контртеррористического сотрудничества, которое может базироваться только на прочном фундаменте международного права и реализовываться при центральной координирующей роли ООН и ее Совета Безопасности. Это понимаем мы, но не все наши партнеры, в том числе те, от которых, скажем так, многое зависит. Предстоит постараться такую неприемлемую ситуацию изменить, поправить, довести до всех вроде бы бесспорную мысль, что с «двойными стандартами» к контртеррористическим задачам подходить никак нельзя. Нельзя пытаться использовать террористические группировки, радикалов и экстремистов в качестве политического или геополитического инструментария. Это опасно, что наглядно подтверждает ситуация с �Г�Л.

В такой «разъяснительной» работе с зарубежными партнерами, надеюсь, мне дополнительно помогут моя квалификация, профессиональная подготовка, наработанные на прежних позициях в государственных структурах. Все это даст мне возможность увереннее чувствовать себя в обсуждении тех или иных специальных проблем – а, поверьте, современное антитеррористическое сотрудничество порой носит весьма специальный характер – и, с другой стороны, позволит более эффективно подключать к международному сотрудничеству на дипломатических площадках моих коллег из компетентных российских ведомств и структур.

Важной задачей тут является пропаганда, если хотите, российского опыта в сфере контртерроризма. Ведь действительно – мало у кого в мире есть такой уникальный опыт преодоления террористических угроз военного масштаба, как у России. Между тем, то, что было в этом плане достигнуто на Северном Кавказе, должно изучаться досконально – как убедительный успех в отражении мощного наступления международного терроризма, поддержанного из-за рубежа.

Вопрос: На каких принципах следует налаживать международное сотрудничество по борьбе с терроризмом? Почему для борьбы с �Г�Л Россия не присоединится к коалиции, созданной США? Согласны ли Вы с тем, что США вовсе не стремятся ликвидировать �Г�Л, а создали коалицию лишь для расширения сферы своего влияния?

Ответ: Как я уже сказал, в Российской Федерации твердо исходят из того, что с глобальной террористической угрозой, в том числе создаваемой �Г�Л, надо бороться сообща, без политизации и «двойных стандартов». Такой подход на словах разделяют все, а на деле – нет, и именно осуществляемая рядом государств «политическая инженерия» на Ближнем Востоке и в Северной Африке привела к разрушению механизмов обеспечения безопасности нескольких государств региона, к радикализации «мусульманской улицы» и, в итоге, бесконтрольному разгулу террористических и экстремистских группировок.

Несмотря на различия в оценке истоков формирования этой группировки и модальностей борьбы с ней, Россия и Соединенные Штаты Америки, как представляется, заинтересованы в искоренении угрозы �Г�Л. Нужен интенсивный поиск соответствующих взаимоприемлемых решений. Мы поддерживаем усилия международного сообщества в борьбе против �Г�Л, но не в рамках «вашингтонской» коалиции, созданной и применяющей силу без соответствующей санкции Совета Безопасности ООН и без согласия законного сирийского правительства.

При этом наше успешное сотрудничество с американцами в разработке ряда резолюций СБ ООН, нацеленных на борьбу с �Г�Л, – хороший пример взаимодействия двух стран.

Россия активно оказывает поддержку законным властям Сирии, �рака и другим заинтересованным государствам в борьбе с �Г�Л. Считаем, что основу подлинно эффективной стратегии противодействия этой терорганизации должна в конечном итоге составить международная коалиция, действующая на полностью легитимной основе решений ООН.

Важная для нас задача – пресечение любых поползновений со стороны этой и других тергруппировок в отношении российской территории, граждан и учреждений. Мы серьезно анализируем воинственные заявления лидеров �Г�Л о переносе «джихада» на Северный Кавказ и в Центральную Азию.

Вопрос: Так значит, существует угроза проникновения �Г�Л на Кавказ или в Центральную Азию?

Ответ: К сожалению, существует. Есть и ее конкретные и все более массовые, так сказать, носители – «иностранные террористы-боевики» (�ТБ). Этот термин уже закреплен и в международной лексике, и в документах ООН. Речь о боевиках, выезжающих из различных стран в зоны террористической активности (�рак, Афганистан, Ливия, Сирия), сейчас чаще всего под знаменами �Г�Л, приобретающих там боевую подготовку и идеологическую радикальную обработку и потом возвращающихся в страны происхождения или гражданства. Понятно, что несут они при этом повсюду как собственно террористический потенциал, так и радикальные идеи, ресурс негативного идейного воздействия на общество, особенно на наиболее уязвимых его членов – молодежь, верующих.

Повторюсь, к сожалению, это касается теперь и Европы, и Центральной Азии, и России. Цифры начинают очень беспокоить. В настоящее время в боевых действиях в Сирии и �раке принимают участие около 2200 выходцев из России. �з них порядка 500 выехали из Европы, получив там в свое время гражданство или вид на жительство, статус беженца.

В 2014 г. правоохранительными органами по статье 208 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с нахождением граждан России на территории Сирии и участием в составе незаконных вооруженных формирований (НВФ) возбуждено более 100 уголовных дел. �з них в суд направлено более 20 уголовных дел.

Другое дело – с этим можно бороться, прежде всего посредством разработки законодательных и правоохранительных мер противодействия терроризму, укрепления пограничного контроля, взаимодействия с зарубежными партнерами, в том числе по линии спецслужб.

С учетом направленности активности �ТБ на манипулирование общественным мнением, на рекрутирование в террористические группировки требуются, конечно, и меры другого плана, в том числе профилактические. Меры сотрудничества, если хотите – партнерства, с институтами гражданского общества, СМ�, научными и образовательными учреждениями, НПО, чтобы противостоять террористам, их идеологам и пропагандистам методами контрпропагандистскими, идеологическими, образовательными, воспитательными. Пока такая работа не дает должных результатов. Радикалы, можно сказать, выигрывают информационное противоборство. � причина тут не в том, что они более талантливые и эффективные пропагандисты, а потому, что государства, которым должна принадлежать ведущая роль в рамках любых задач противодействия терроризму, все еще разобщены, все еще допускают пресловутую практику «двойных стандартов». Я об этом говорил. � действует так, конечно, не Россия.

Вопрос: Подтверждаются ли сведения о том, что в руках террористов, действующих на территории Сирии, есть и химическое оружие?

Ответ: Ограничусь тем, что скажу, что такой риск есть. � если это случится, приходится предполагать, что террористов не остановят в применении такого оружия никакие нравственные или иные принципы. Это надо понимать прежде всего государствам, мировому сообществу в целом и поэтому все более активно и эффективно сотрудничать в борьбе с террористами – где бы то ни было. То же �Г�Л явно нацелено побить все мыслимые и немыслимые рекорды бесчеловечности – это доказывают проводимые зверские массовые казни. � обладание оружием массового уничтожения станет для террористов желанным развитием их кампании жестокости и насилия.

Вопрос: Террористы вербуют людей по всему миру, в том числе в нашей стране. Каким образом среди них оказались российские девушки? Насколько эффективно Россия контролирует социальные сети и свое киберпространство в целях борьбы с терроризмом?

Ответ: Да, к сожалению, террористы сегодня все более умело используют новые технологии для пропаганды своих идей и привлечения новых сторонников. � �нтернет, в силу его анонимности, становится наиболее удобной площадкой для «самовыражения» радикальной части общества. Очевидно, что в виртуальном пространстве проще уходить от ответственности за призывы к преступным действиям. Как, кстати, и вводить в заблуждение по поводу того, что на самом деле представляют собой тот же «джихад-туризм» или радикальные рецепты «совершенствования» мира.

Материалы, размещаемые террористами, многочисленные сообщества и группы в социальных сетях, пропагандирующие радикальные идеи, распространяются в �нтернете подобно вирусу, как бы компетентные госорганы ни старались их быстро блокировать. Сюда же относятся и те известные случаи «онлайн» вербовки новых сторонников и сторонниц (теперь все чаще жертвами экстремистской «промывки мозгов» становятся и девушки) в ряды «бойцов», о которых Вы спрашиваете. Как я уже сказал, террористическая пропаганда в первую очередь направлена на неокрепшие умы молодежи и верующих.

То, о чем мы говорим, – опасное явление, распространенное и у нас, и в других странах. Виртуальными средствами в голове у человека создается представление, будто он или она уезжает воевать за некую благородную идею, хотя в основании ее – абсолютно ложная, искаженная трактовка как религии, так и общественных отношений. При этом молодые люди зачастую даже не понимают, во что их втягивают. Ошибочность становления на путь терроризма и экстремизма, как и цену, которую придется заплатить, отказавшись от нормальной жизни, они, как правило, осознают, только воочию столкнувшись с реальностью всех этих химер – «халифатов», «террористических интернационалов». На деле это не более чем крайне жестокие преступные организации.

К сожалению, у попавшего под влияние радикальной пропаганды и выехавшего за рубеж не так много шансов, разочаровавшись, вернуться обратно. Особенно у женщин.

При этом надо понимать, что вербовка через �нтернет является только началом цепочки отработанных схем, в которую вовлечены тысячи посредников. Дальнейшая переправка будущих радикалов в лагеря подготовки и зоны боевых действий представляет собой сложную международную сеть. Чтобы ее разрушить, необходимо подлинно универсальное объединение усилий мирового сообщества, которое будет опираться на нормы международного права и ООН, будет подкреплено собственной сетью партнерских связей, в том числе по линии компетентных органов и спецслужб. Сегодня, когда многие наши партнеры стремятся политизировать сферу борьбы с терроризмом, отказываясь от сотрудничества или, хуже того, применяя «двойные стандарты» в отношении террористов, мы далеки от практического достижения желаемого результата.

В ноябре 2014 г. Президентом Российской Федерации была утверждена Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года, направленная на объединение усилий всех институтов власти и гражданского общества для укрепления единства российского народа, достижения межнационального и межрелигиозного согласия, формирования в обществе обстановки нетерпимости к пропаганде и распространению идей экстремизма и пресечения экстремистской деятельности. Первостепенное внимание в документе уделяется противодействию идеологии экстремизма, повышению эффективности мер по нейтрализации экстремистских угроз, созданию надежных «барьеров» на пути проникновения радикальной идеологии в общественное сознание.

Российским законодательством также предусмотрены нормативно-правовые меры, направленные на запрещение распространения экстремистских материалов в сети �нтернет. Так, доступ к �нтернет-ресурсам экстремистской направленности ограничивается не только в случае признания их судом запрещенными, но и во внесудебном порядке по требованию Генеральной прокуратуры. Кроме того, провайдеры, владельцы социальных сетей, других �нтернет-ресурсов, хостинг которых предоставляется на территории РФ, а также популярные блогеры со статистикой более 3 тыс. посещений в сутки несут ответственность за размещение экстремистских материалов и, как правило, самостоятельно или по запросу правоохранительных органов принимают меры по удалению и ограничению доступа к контенту, содержащему признаки экстремизма, в том числе поддержки и оправдания терроризма.

Перечисленные нововведения, безусловно, помогают более эффективно «контролировать», если так можно выразиться, российское виртуальное пространство. Впрочем, приходится признать, что универсального способа не допускать использования �нтернета в террористических целях в современных условиях нет и вряд ли он когда-либо появится.

Вопрос: За годы присутствия в Афганистане международных сил во главе с США производство наркотиков в этой стране возросло в десятки раз. Улучшится ли ситуация после ухода американцев? Как наладить надежный контроль на границе с Афганистаном? В какой мере можно опереться в борьбе с терроризмом и незаконным оборотом наркотиков на ШОС и ОДКБ?

Ответ: Полагаем, что она вряд ли значительно ухудшится, потому что ухудшаться дальше уже некуда. За время присутствия иностранных контингентов Афганистан действительно практически превратился в глобальную героиновую фабрику, продукция которой экспортируется по всему миру. Сейчас необходимо создать прочный заслон на границах Афганистана с государствами Центральной Азии с тем, чтобы сдержать напор исходящей с территории этой страны наркоагрессии в направлении России и ее союзников по ОДКБ и ШОС.

Мы заранее стали готовиться к отражению грозящей нам опасности. С 2003 года под эгидой ОДКБ на регулярной основе проводится комплексная оперативно-профилактическая операция «Канал», которая, и это подтверждают международные эксперты, является одним из надежных механизмов сдерживания афганской наркоэкспансии. Кроме того, в настоящее время мы активно сотрудничаем с таджикскими партнерами по линии ОДКБ в деле укрепления афгано-таджикской границы.

Понятно, что афганский нарковызов выходит далеко за границы одного региона. Для эффективного ответа на него требуются консолидированная воля и решимость всего мирового сообщества. Россия является одним из соучредителей и активным участником инициативы Парижского пакта, который на сегодняшний день доказал свою эффективность в качестве уникального межгосударственного механизма антинаркотического сотрудничества в борьбе с афганскими опиатами. Географический охват Парижского пакта имеет поистине глобальное измерение. Настроены на то, чтобы всячески укрепить данный механизм, особенно после вывода из Афганистана иностранных войск и появления на территории этой страны «вакуума безопасности». �менно с Парижским пактом как наглядным доказательством способности мирового сообщества находить эффективные ответы на глобальную наркоугрозу мы намерены выйти к предстоящей в 2016 году Спецсессии Генассамблеи ООН по наркотикам, в ходе которой Сообщество Наций, как мы надеемся, подтвердит свою приверженность трем антинаркотическим конвенциям ООН.

Вопрос: Какие формы международной организованной преступности представляют сегодня наибольшую угрозу для России?

Ответ: Не могу не отметить новую угрозу XXI века – преступность в международной информационной среде или, как часто говорят в обиходе – «киберпреступность». Противодействие этому криминальному вызову входит в число приоритетных задач как Министерства, так и других российских органов государственной власти. Россия проводит активную линию в этом вопросе на различных международных площадках и форумах, включая ООН. Число стран, разделяющих наши озабоченности и подходы, с каждым годом возрастает.

Если выделять некие новые формы трансграничного криминала, то сейчас также начали вызывать тревогу нарастающие масштабы незаконной торговли человеческими органами и торговля людьми. В геометрической прогрессии растет размах незаконного оборота охраняемых видов дикой фауны и флоры. Миллионные доходы от этой преступной деятельности канализируются на цели криминального интернационала, в том числе становятся финансовой подпиткой террористических структур.

На сегодня сохраняется угроза для российского торгового флота со стороны пиратских группировок, базирующихся на побережье стран Африканского Рога, в Гвинейском заливе, в Малаккском и Сингапурском проливах, а также в Южно-Китайском море. За последние 6-7 лет имели место случаи захвата «пиратами XXI века» российских судов и заложников, а также иностранных судов с российским экипажем. Россия предпринимала немалые усилия для освобождения и благополучного возвращения на Родину наших моряков и членов экипажей.

Вопрос: Стоит ли настаивать на выдаче преступников, привлекаемых к ответственности в других странах, например, в США?

Ответ: �меется ли в виду, что «преступниками» являются российские граждане, экстрадированные с территории третьих стран в США, такие как В.А.Бут, К.В.Ярошенко и другие? Если да, то очевидно, что попадание наших граждан в руки американского «правосудия» стало в этих случаях результатом произвольного и неправомерного экстерриториального распространения юрисдикции США.

В таких ситуациях, как правило, нарушаются базовые права экстрадируемых в Америку граждан России, попирается наш суверенитет, выражением которого является юрисдикция в уголовной сфере. Как известно, развернутая американскими спецслужбами охота на россиян после задержания в Таиланде в 2008 г. В.А.Бута привела к незаконному аресту еще 12 человек. Большинство из них были либо похищены (как, например, К.В.Ярошенко в Либерии и Р.В.Селезнев на Мальдивских островах), либо выданы в США согласно вердиктам иностранных судов (Канада, Нидерланды, Литва, Доминиканская Республика, Коста-Рика).

Мы уже давно убедились, что ни о каком объективном «правосудии» со стороны США тут речь не идет. Такие действия являются провокационными и часто преследуют политические цели. Как правило, для нас «пойманные» таким образом российские граждане преступниками не являются. Российская Федерация будет продолжать добиваться возращения этих лиц домой, используя весь арсенал доступных законных средств (дипломатическая, юридическая, консульская помощь и т.д.).

Россия должна и будет защищать любого своего гражданина.

Вопрос: Что такое «гибридная война», и как в ней победить?

Ответ: Может, не следует нам так вот подхватывать запущенный иностранными политологами, точнее, «конспирологами» термин и, более того, пытаться самим применять его. Предлагаю говорить о наших интересах, внешнеполитических в том числе, которые Россия готова отстаивать всеми доступными законными средствами. Повторяю: законными, в соответствии с международной практикой и на основе международного права. Включая донесение до мировой общественности правды о происходящих процессах как в самой России, так и в международных отношениях, в других государствах, когда это напрямую касается интересов России и ее безопасности. Если к таким задачам оказались теперь в масштабном плане подключены российские СМ�, научное сообщество, то это никак не должно восприниматься, например, как элемент информационного противодействия, тем более «войны». Речь только об определенном, и то – по-прежнему весьма относительном – восстановлении равновесия в представлении различных точек зрения на международные и внутренние события, касающиеся России. Больше похоже на истину, что «информационная война», причем подчас весьма циничная, ведется в течение вот уже десятков лет против России. Только это позволило мировому общественному мнению буквально в упор не видеть очевидных элементов ситуации в целом ряде государств, соглашаться с явно ошибочной линией собственных правительств – если говорить о сфере моей нынешней компетенции – в тех же �раке, в Ливии, в Сирии. А теперь вот и на Украине.

Если же под «гибридной войной» Вы понимаете еще и обвинения России в военной поддержке «сепаратистов», то, во-первых, это уж точно не имеет не только отношения к действительности, но и к терроризму и контртерроризму. Среди воюющих на юго-востоке Украины, в рядах ополченцев ДНР и ЛНР, нет и не может быть террористов – потому что ими не совершались и не совершаются террористические акции, они ведут борьбу за свою свободу, защищают свои семьи, права. Напротив, действия противостоящих им сил, в первую очередь, боевых подразделений радикальных организаций, по нашему мнению, вполне подпадают под квалификации экстремистских и террористических преступлений, а то и военных преступлений, преступлений против человечности. � безнаказанно такие преступления не пройдут. Соответствующая работа российской стороной ведется и будет продолжаться вплоть до обеспечения неотвратимости наказания, ответственности всех виновных.

По материалам Пресс-службы Министерства иностранных дел Российской Федерации.