— Эй, там, за забором! Это деревня Пятница? Отворяйте ворота!
— А ты кто такой?
— Робинзон! Шучу. Моя фамилия Деточкин. Я пришел угонять ваши машины. И сносить
дачи.
— Это незаконно. Тебя посодют в тюрьму.
— Законно. Еще как законно. Это я раньше Робин Гудом был. А теперь я угоняю
и сношу официально, от имени родного государства. Я теперь эколог и землеустроитель.
Стираю с лица земли воров и взяточников. По собственной картотеке.
— Простите, а вы не псих?
— Нет, у меня и справка есть. Вот, ознакомьтесь, пожалуйста. А вот и судебное
решение. Будьте любезны, прочтите. Так что у меня все законно. И, кстати, со
мной пришла приставка.
— Кто-кто?
— Приставка. Ну, то есть, судебный пристав, но не он, а она. Девушка. Не смейтесь,
пожалуйста, она при исполнении и может на вас обидеться. А это не в ваших интересах,
потому что с ней пришел мой друг, полковник Подберезовиков, командир ОМОНа.
Он не один, а со своими ребятами. А у его ребят три командировки в Чехию и крутой
нрав. Так что лучше отворяйте ворота. А то вон они уже, как я погляжу, через
забор лезут и с предохранителей снимаются.
— Но вы не можете снести наши дачи, потому что это наша собственность. Собственность
у нас, товарищ, еще никто не отменял.
— А я и не спорю. Дачи – это ваша собственность. Можете разобрать их и унести
с собой. Мне надо только землю под дачами зачистить. Потому что земля – не ваша,
земля по кадастру государственная.
— Но у нас на эту землю документы.
— Эти документы вам дал Стелькин, а он взяточник.
— Но откуда мы могли это знать? И вообще, сколько вокруг всего незаконного.
Вон справа от нас завод сточные воды в озеро сливает. А слева дачи начальства.
Между прочим, прямо на пляже построенные. И вы их не трогаете. А у нас тут культурные
люди, общество любителей Шекспира…
— Вот именно. На вас-то мне шеф и указал. Так прямо и сказал на совещании:
«Не пора ли, — сказал, — друзья мои нам замахнуться на Вильяма, понимаете, нашего
Шекспира».
— Так вы к нам из-за этого?
— Нет, что вы. Это только к слову. А вообще-то у нас руки и до завода дойдут,
и до начальства, и даже до народных артистов. Когда-нибудь…
…Через пару часов из-за забора слышались крики и ругань. Кто-то орал: «Лежать»,
какая-то пожилая женщина почему-то пела про паровоз, а отставной военный внушительно
повторял: «Это моя дача!»
Максим Подберезовиков держал за грудки Диму Семицветова, а Димина овчарка держала
за заднее место Максима Подберезовикова.
— Это щенок, он не кусается, — оправдывался Дима.
— Ага, — соглашался Максим, стряхивая ногой пса. — А пистолет ты на меня зачем
наставил?
— Это игрушечный пистолет, он не стреляет, — продолжал гнуть свое Дима.
— Понятно. А фугас мне под задницу кто подсунул?
— Это муляж, он не взорвется.
— Так, а ну-ка, что это у тебя тут в кармане? План?
— Ну что же вы меня смешите, ну какой же это план? Он же не забирает! Ну, если
не верите, возьмите и сами попробуйте.
— Ну ладно, — согласился Подберезовиков. — Давай сюда твою травку. Попробуем.
Проведем, так сказать, экспертизу. Походно-полевую судебно-медицинскую. Ну,
что там у тебя еще? Валюта?
— Есть валюта, — обрадовался Дима. — Два мешка. На огороде под клубникой закопаны.
— Тоже фальшивая, как овчарка с пистолетом и как фугас с планом?
— Что Вы, что Вы. Валюта самая что ни на есть настоящая. Так сказать, настоящая
валюта за фальшивую дачу.
— За что? — не въехал Подберезовиков.
— Видите ли, — пояснил Дима, — вообще-то у меня как бы две дачи. Одна на дальнем
краю нашего массива. Так сказать, моя хата с краю. Многоэтажная такая, новая,
с видом на рощицу с каждого балкона. Записана на моего зятя, на Семена Васильевича.
Да вон он рассказывает вашим, что с жульем, допустим, надо бороться. Это дачу
по решению суда должны снести. А вот тут, совсем рядом, старый садовый домик.
Его так и так надо разбирать. Ничего в нем полезного нет, только два мешка валюты
в огороде. Вот я и подумал, может быть, я добровольно исполню судебное решение,
но на другом объекте?
— Пойдем, покажешь, — приказал Максим.
…Вскоре Дима Семицветов уже митинговал перед телекамерами на фоне разбираемой
домушки.
— Я, — говорил Дима убежденно, — решил добровольно выполнить решение суда.
И вот сейчас эти люди у меня за спиной сносят мою незаконную постройку, обратите
внимание – по моей личной просьбе.
— А как же Ваши соседи? — интересовались журналисты.
— Это их личное дело, — парировал Дима. — Я отвечаю только за себя. У нас,
господа, не предусмотрено ответственности за имущество соседей.
— А тот, с забинтованной головой, — не унимались журналисты. — С ним-то что
стряслось?
— Он бандит! — решительно заявил Семицветов. — Его надо судить за бандитизм
со взломом!
…Вечером, когда одни возвращались из больниц и травмпуктов, а другие пытались
что-то найти в свежих руинах, Дима Семицветов сидел на балконе с видом на рощицу
и смотрел по спутниковому каналу, как честный Деточкин убежденно сносил соседские
дачи.