— Тут-тук!

— Кто там? Снова почтальон Печкин с очередной заметкой про нашего мальчика?

В избе было холодно и темно. Только в углу светился экран телевизора, перед которым сидел в валенках и в дубленой безрукавке толстый полосатый кот. А напротив, на нетопленой печи дрожал промерзший потрепанный пес, кутавшийся в одеяло.

В ответ на ироничный вопрос кота-телезрителя из-за двери раздалось невнятное баритонное бормотание.

— Чего-чего? — удивился кот. — Это кто это там бормочет? Это не Печкин. Печкина я по голосу узнаю. Только сейчас у него голоса вовсе нету, потому что он свой голос отдал за партию пенсионеров. Эй вы, там, за дверью, я вас русским языком спрашиваю: кто там?

За дверью снова невнятно побормотали баритоном, но потом все же стали различимы отдельные слова:

— Это не почтальон Печкин, это я, премьер Фрадков. И никакой заметки я вам не принес, а наоборот, сам приехал, чтобы познакомиться с жизнью селян как с проблемой.

Толстый кот, хотя и был по натуре социальным философом, и даже в чем-то русским мистиком, офигел от такой дефиниции.

— А что, — стал рассуждать он вслух, — жизнь селян – это ведь действительно сплошная проблема. Я бы даже сказал, что это проблема методологическая. И даже мировоззренческая. Вот взять хотя бы философа Ильина…

Здесь надо честно признаться, что кот не пропускал теленовостей, и потому был просвещенным, то есть понимал, что с госчиновниками в эти дни можно обсуждать или «Очерки русской смуты» Деникина, или «Аксиомы религиозного опыта» Ильина. И он попал в точку – из-за двери раздалось благодарное бормотание. Среди потока неидентифицируемых звуков ясно различались слова «философ Ильин», «патриотическая идея» и «надо увеличить ВВП в два раза, что бы ни думал по этому поводу Греф».

— Вот только не надо про Грефа в Простоквашине, — ласково попросил кот, наливая себе горячего чаю. — У нас изо всех сторонников Грефа только Гаврюша имеется, но он еще теленок. Так что у нас тут если кого упоминать, так это генерального прокурора или главного санитарного врача. Потому как в Простоквашине сплошь сторонники наведения социального порядка. Вон только Шарик у нас протестный электорат. Он как замерзнет, так сразу обещает проголосовать или за коммунистов, или за Жириновского, или против всех, включая Вешнякова.

— Да уж, — послышался сип с холодной печки. — Никакой заботы о сельском хозяйстве не стало. Монетизацию ввели, комбикорма дорожают…

— Да тебе-то что до монетизации и комбикормов? — удивился кот, глотая пышное пирожное. — Ты же не пенсионер, да и коровы у тебя нету.

— А все равно, за деревню обидно, — патетично возразил замерзший пес. — А Вы бы вошли в избу, товарищ премьер Фрадков, — сказал он в сторону закрытой двери, присели бы к столу, чайку бы попили с Матроскиным, а заодно уж и меня бы за стол позвали.

За дверью снова благодарно забормотали, и вскоре за столом уже гоняли чаи кот Матроскин, пес Шарик и человек, похожий на премьер-министра Фрадкова.

— Вот, товарищ премьер, — жаловался Матроскин, — пока я тут экономил, пока каждую копеечку копил, наш Шарик решил пожить на широкую ногу, то есть лапу. Представляете, этот авантюрист ввязался в целевую программу какого-то агентства по сельскому хозяйству, взял в лизинг трактор и решил, что будет хорошо жить. Вот теперь и сидит даже без дров, агент, понимаете ли.

Человек, похожий на премьера, возмущенно забормотал в том смысле, что да, что агентство по сельскому хозяйству наряду с министерством того же самого сельского хозяйства – это, конечно, не дело. Но что это была временная трудность, потому что не далее, как вчера, агентство это ликвидировано, так что теперь Шарику вздохнется свободнее.

— Ага, — согласился Матроскин, — слышь, Шарик, что тебе власть говорит: дыши глубже, не волнуйся. Накрылось твое агентство медным тазом, и будет тебе теперь полный лизинг. То есть, когда я поем, ты будешь мою миску вылизывать.

Тут в окно всунулась со двора ряха с седыми усами, швырнула на стол перед человеком, похожим на премьера, букет сорняков и радостно заявила:

— Из этих цветов, милые, делается мое молоко!

Человек, похожий на премьера, так офигел, что даже бормотать перестал.

— Да вы не пугайтесь, товарищ премьер, — успокоил его Матроскин. — Это местный сумасшедший, веселый молочник. Он всем втирает, что гонит молоко из сорняков. А на самом деле разводит эту бурду из порошка. Если же хотите знать правду, то я, как владелец коровы Мурки, скажу Вам, что на самом деле молоко делается из ГСМа. Так что имейте в виду: поднимете цены на солярку – я подниму цены на молоко.

Тут как раз на улице кто-то заорал: «Молочник, твое молоко убежало!» — и ряха в окне исчезла. Но вместо нее тут же всунулась тетка, которая без промедления направила в морду Матроскину струю из поливочного шланга. «Мяу!» — заверещала пораженная струей кошачья морда, а сердобольная тетка утерла эту обиженную физиономию Матроскина грязной перчаткой и ласково приказала коту, кивая на человека, похожего на премьера:

— Михалыч, как закончите, гони его ко мне.

За столом раздалось вопросительное бормотание, и кот пояснил, утираясь:

— Да это, товарищ премьер, Баба Яга. Она тут всех приезжих к себе зазывает. С голодухи никем не брезгует. Так что Вы уж там, у нее, сразу в котел не соглашайтесь. Потребуйте, чтобы она сперва вас накормила, как положено, напоила, в баньке выпарила, спать положила, а уж потом о деле разговаривала. Она такой программы точно не потянет, сгорит на первом же пункте, потому как кормить гостей ей нечем. У нее гусей СЭС порезала по причине птичьего гриппа, и даже ножки у избы поотрывали. Так что наша бабка теперь для Вас не опаснее левой оппозиции.

Тут по телевизору начались новости, и корреспондент сказал, что утром премьер-министр Фрадков побывал в деревне Простоквашино, где лично познакомился с жизнью селян, после чего заявил что-то важное, но невнятное, а после обеда он будет разговаривать с американским космическим туристом, для чего сейчас отправляется в ЦУП. Услышав такое сообщение, человек, похожий на премьера, хотел было посмотреть на часы, и даже поднял левую руку, но спохватился, вспомнив, что с некоторых пор стал носить часы на правой руке. Тут за окном взвыла мигалка, и после нескольких мгновений суеты изба опустела. Пес полез на свою нетопленую печку, а кот подлил себе чайку и уставился в телевизор, где человек, похожий на тренера Семина, обещал доказать величие России победой над Люксембургом.