Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
Я думаю, что в действительности позиции Франции и Германии по вступлению в НАТО Украины и Грузии обусловлены их традиционным стремлением не допустить дальнейшего усиления Восточной Европы, прежде всего, Польши. Их лидеры говорят о позиции России и необходимости сохранить с ней добрые отношения, не нарушать баланс российско-евроатлантических отношений. Но мне представляется, что это прикрытие реальных мотивов, так как позиция России для них не настолько важна и все уже привыкли к тому, что Россия в момент очередного витка расширения НАТО активно сопротивляется, а потом принимает все как есть. И ничего за этим не следует.
Вспомним, какой ажиотаж был вокруг присоединения прибалтийских государств к НАТО. Ажиотаж был ничуть не меньше, чем сейчас. Но после их присоединения в отношениях Москвы с западным миром фактически ничего существенно не изменилось. Поэтому мне не кажется, что аргумент "мы не должны терять Россию" сколько-нибудь серьезен.
Более весомым мне кажется аргумент, именно связанный с Восточной Европой. Дело в том, что дальнейшее расширение евроатлантических структур на восток, прежде всего, на Украину, сопряжено с чрезвычайным усилением Польши. То есть, чем больше Украина входит в орбиту евроатлантического мира, тем в большей мере Польша становится серьезным региональным центром силы, сопоставимым с Францией и Германией. Учитывая особые отношения Польши и других стран Восточной Европы с США, понятно, что США это вполне нравится. Франция и Германия опасаются усиления американского лобби в НАТО.
Что касается Грузии, то здесь позиция по принятию этой страны в НАТО – это какой-то верх фантастической безответственности. Как ее принимать: с нерешенными территориальными проблемами, с абсолютно не подконтрольной ей территорией Абхазии и Южной Осетии, либо ее принимать без этих территорий? А если принимать ее с этими территориями, то что, НАТО будет воевать с Абхазией и Южной Осетией и вмести с ними со всем российским Кавказом? Эта война будет не менее тяжелой по своим психологическим и военным последствиям, чем война в Ираке и Афганистане. И эта война как раз способна реально в корне изменить взаимоотношения России и западного мира. Просто потому, что Москва была бы и рада не ссориться с Западом, но она не властна в решении вопроса Абхазии и Южной Осетии. Здесь есть абсолютно автономная логика кавказского региона. Кавказ будет вести себя вне зависимости от руки Москвы вполне определенным образом, то есть, он будет воевать в случае любых попыток грузинской аннексии Абхазии и Южной Осетии.
Вообще, в отношении Грузии позиция по принятию в НАТО – это верх безответственности, и здравые европейцы не хотят взваливать на себя этот груз нерешенных проблем: они и так не знают, что делать со своими обязательствами перед США в Афганистане.