Сергей Шаргунов, писатель, руководитель движения «УРА!»:

Жизнь Александра Солженицына была неотрывна от всего, что происходило с нашей страной. Пройдет какое-то время, и тогда по-настоящему станет понятно его историческое значение. А может быть, оно не будет понятно никогда, но наверняка все будут об этом спорить.

Я прежде всего ценю Солженицына как писателя. Кто-то смеется над его языком, кому-то он кажется чуждым, а мне он кажется щемящим, светлым и тонким. Конечно, такие тексты, как «Письмо советским вождям» или обращение к Патриарху Пимену по сути своей, то есть по своей фабуле, фактуре, во многом не актуальны. Однако по общей направленности риторики, по замаху личности против системы они не стареют. И в этом смысле теленок, который бодается с дубом, - пример для меня. В трудные дни своей жизни я открывал Солженицына и находил в его книгах поддержку. Это, конечно, крохотки, рассказы - «Матренин двор», «Случай на станции Кречетовка». Романы Солженицына я люблю не так сильно, но смысл писателя в России все-таки состоит не в количестве книжек, а в его созвучности истории.

Мне кажется, что у Солженицына была какая-то магическая звезда, которая вела его по жизни. Именно эта звезда бросила его на фронт, но он там уцелел, с фронта попал в лагерь, но и там уцелел. Потом он стал учительствовать, оказался в Рязани, и вдруг поменялся политический климат и волею судеб текст безвестного рязанского учителя переворачивает мир, Солженицын встречается с первыми людьми страны, один из рассказов печатают на первой полосе газеты «Правда». Эта звезда поставила человека из низов в центр истории (это произошло в тот момент, когда политические обстоятельства были достаточно жесткими). Никакой публичной политики тогда не было, а Солженицын стал первым публичным политиком советской страны. Впоследствии эта же звезда превратила Солженицына, человека, обласканного Хрущевым, который хотел наградить его премией, в главного оппозиционера, которого боялись тронуть. Очень много людей вокруг него сгорело. Например, женщина, которая перепечатала «Архипелаг ГУЛАГ», после допроса в ГБ повесилась, потому что она рассказала, где зарыла рукопись.

Все это заканчивается вторым арестом, когда его везут в Лефортово и потом все-таки высылают. Тогда начинается еще один интересный момент его жизни – в Америке. Потом возвращение в Россию, где он уже осмеян, причем и слева, и справа, и вообще не понят. Его не воспринимают. Запрещают проповедовать по телеящику.

Самое главное, как отметил один человек, - Солженицын избежал искушений, свойственных русской интеллигенции. То есть, он не бросился воспевать тот строй, который отправил его в лагерь, как смог Зиновьев, и при этом он не стал возвеличивать Запад с упоением Буковского. Поэтому, соглашаясь с ним или не соглашаясь, любя отдельные его слова и ужасаясь другим, не оценить мистический масштаб этой личности невозможно. Свет магической звезды был над его лунной головой... и, конечно, Солженицын – та часть России, где дышат почва и судьба. С ним можно было лично познакомиться, можно, а не успелось. Видел сыновей, знаю Наталью Дмитриевну. Слышал от нее шутку: «А.И. хотел бы дожить, когда вы станете президентом. Только будьте с ним (палец вверх) похитрей». Наука Солженицына – это не только бодаться, но и прицеливаться к дубу, разбегаться половчее. Он был мудр и слышал свою звезду, которая мистически вела его сквозь мглу и туманы русской истории.