Станислав Белковский, учредитель Института национальной стратегии:

Медведев, говоря о том, что в России невозможна революция по арабскому сценарию, прав в том, что Россия отличается от тех стран Ближнего Востока, в которых произошли или происходят революции. Во-первых, в России нет столь большого числа неудовлетворенной молодежи, которая не может найти себе работу по специальности. У нас все последние годы шло снижение рождаемости в отличие от арабских стран, где на фоне высокой рождаемости сформировалось целое поколение, жаждущее лучшей участи. Во-вторых, в России нет политически субъектных вооруженных сил, то есть военные не в состоянии ни взять власть, ни сыграть решающую роль в ее распределении. В-третьих, в России нет сильной религии, которая подкрепляла бы протестные настроения и сплачивала ее приверженцев в противостоянии властям, каковой на Ближнем Востоке является ислам.

Другая часть факторов указывает на то, что у России и тех ближневосточных стран, где пал или падает режим, много общего. Во-первых, это та же исповедуемая правящим режимом и правящей элитой в целом логика меньшего зла. То есть режим не столько говорит о том, как он хорош, сколько о том, как плохи будут любые возможные альтернативы. События на Ближнем Востоке показывают, что народы больше не покупают эту логику, они требуют от режима конструктивных, последовательных, позитивных перемен, а не просто того, чтобы режим занимал место, которое в случае его падения займут экстремисты. Во-вторых, тотально высокий уровень коррупции, которая сама по себе, как мы уже окончательно убедились, является мощным дестабилизирующим социально-политическим фактором. В-третьих, правящий режим в России как и в тех арабских странах, где уже произошли революции, абсолютно самоупоен, самоуспокоен и верит в то, что он может быть вечным. Подобная неадекватность часто ведет к абсолютному ментальному разрыву между режимом и его вчерашней базой поддержки, а как следствие и к событиям, напоминающим революцию.

Наконец, мы видим вырождение режима на кадровом уровне и возвышение наиболее серых и слабых в личностном плане людей, что тоже является предвестником конца режима. Поэтому на месте Медведева я бы не был настолько уверен в политической стабильности в России. Мне представляется, что сегодняшние события на Ближнем Востоке учат весь мир только одному: чтобы избежать революции снизу нужно своевременно осуществить революцию сверху. На сегодняшний день правящий режим России к этому, конечно, не готов, но он все равно будет поставлен перед необходимостью сделать выбор между одним или другим типом революции.

Когда настанет время делать выбор, предсказать невозможно, как невозможно предсказать революцию. Мы помним, что Владимир Ильич Ленин всего за месяц до февральской революции считал, что его поколение до революции не доживет, а получив первые известия о революции отказывался в них верить. Тоже самое мы наблюдаем и в последнее время. Когда совершилась революция в Тунисе, большинство наблюдателей говорило, что Египту ничего не угрожает. Когда совершилась революция в Египте, многие начали говорить, что Ливии ничего не угрожает, потому что она существенно отличается от Египта. Как учит нас опыт истории, революции случаются чаще всего там и тогда, где и когда их совершенно не ждут. Поэтому я думаю, что в России революция возможна именно тогда, когда надежды на нее в элитах почти отомрут.