Михаил Ремизов, президент Института национальной стратегии:
Акция Pussy Riot в храме Христа Спасителя - довольно мелкая провокация, нацеленная на раскол оппозиционной среды - оказалась не только успешной, но и стала долгоиграющим сюжетом, развитие которого нанесло удар и оппозиционной, и церковной среде. Теперь по порядку.
Безусловно, эта акция, с одной стороны, попытка дискредитации оппозиции, потому что слишком сильно ассоциирование протестного движения с подобной контркультурщиной. Контркультура это то, что отталкивает большинство, отталкивает вообще здравомыслящих обывателей и не только их, но и людей с нормальным вкусом. Поэтому ассоциирование политического протестного движения с этой специфической формой контркульутры его ослабляет. Плюс частично его раскалывает, потому что не все готовы с этим ассоциироваться, когда тема оказывается слишком громкой, резонансной, она когда оказывается в центре внимания, когда она становится, положим, одной из главных тем протестного митинга. Эффект раскола из-за этого неизбежен.
Другая сторона вопроса состоит в том, что этот демарш больно ударил по церковной среде, по ее репутации, потому что реакция подавляющего большинства фигурантов этой церковной среды оказалась не вполне адекватной. Безусловно, наиболее адекватной формой реакции было бы спокойно-пренебрежительное отношение, не подразумевающее требований жестких репрессий, никаких требований крови. То есть в этом смысле мне представляется камертоном адекватной реакцией то, что написал у себя в «ЖЖ» протодиакон Андрей Кураев. Даже понимая, что, по крайней мере, некоторые из девушек являются сознательными антихристианками, следует признать, что с политической точки зрения, с точки зрения публичного эффекта наиболее адекватной была бы именно такая сдержанная иронично-пренебрежительная реакция.
Требование крови в данном случае менее всего уместно, потому что этот скандал, точнее демарш, ничуть не напоминает то, на что очень часто ссылаются в этой связи, а именно на демарши, на которые реагирует исламская улица. Это не похоже на карикатуры на пророка Мухаммеда, речь не шла о сознательном намерении оскорбить или травестировать религиозные символы, а о стремлении использовать их потенциал для политической пиар-кампании. То есть цель состояла в том, чтобы использовать резонанс от акции для политической пиар-кампании, и это авторам демарша на 100% удалось.
Требует специального обсуждения вопрос о том, насколько был силен элемент кощунства в действиях Pussy Riot. Необходимо не только религиозное, но и юридическое определение, то есть какие операции с религиозными символами были нарочито нацелены на их оскорбление. Все это вопросы не очевидные, и обсуждение возможно, но лучше на самом деле не обсуждать, а просто забыть эту историю. Сегодня любая форма ее раскрутки в публичном пространстве, в том числе со стороны околоцерковных активистов или иерархов является по большому счету атницерковной линией, потому что обсуждение этого вопроса в той форме, в которой оно ведется, наносит очень большой репутационный урон московской патриархии.