Михаил Леонтьев, ведущий программы «Однако» (Первый канал):

Статус Приднестровья в результате референдума измениться не мог, и никто не собирался его изменять в результате референдума. Референдум – это политическая акция пропагандистского характера, одна из многих акций.

Цель ее – то, о чем все время говорит российская дипломатия. Россия же юридически референдум не признала. Она его признала политически – как факт, что, безусловно, абсолютно нормально и вменяемо, в отличие от позиции Евросоюза и Соединенных Штатов, которая цинична до безобразия. Они что, не могли сказать, что юридически признать результаты референдума не могут, но не могут при этом игнорировать волеизъявление граждан? Об этом говорит Россия: нельзя игнорировать волеизъявление людей. Да, мы признаём суверенитеты, но вопрос не может быть решен вопреки воле граждан.

А что касается права на самоопределение, то оно так называемыми непризнанными республиками завоевано кровью, что гораздо основательнее, чем любой референдум. Кровь нельзя отменить никакими политическими действиями, людей можно только истребить, уничтожить, изгнать и так далее. А референдумы… их результаты можно повернуть по-разному.

Если говорить о судьбе Приднестровья, то она в гораздо большей степени – в долгосрочном плане – определяется судьбой Украины, чем референдумами в самом Приднестровье. Все, что мог определить сам народ ПМР, уже определено.

Судьба Украины темна и неясна. Сохранится ли Украина как единое государство, в каком геополитическом пространстве она будет существовать? У нас нет общей границы с Приднестровьем. Какова будет Украина и часть Украины и какова будет возможность реинтеграции этого пространства, - от этого в конечном итоге зависит будущее Приднестровья. То есть вместе с Украиной или частью ее ПМР может войти в состав РФ – в долгосрочном плане.

Приднестровье в значительной степени решало свои проблемы и с помощью России, и с помощью Украины. Украинских граждан в ПМР столько же, сколько российских, и Украина всегда была лояльна к Приднестровью, именно в силу того, что это был в хорошем смысле слова интернационалистский режим, который противостоял молдавскому, проще сказать, румынскому, нацизму.

Решать с помощью нынешнего украинского государства ничего особенно нельзя, кроме каких-то локальных вопросов. Решать с помощью Украины как разноуровневой системы, где есть разные политические силы, разные экономические интересы и так далее, наверное, можно. Но вопрос в том, что Украина находится в состоянии гораздо более разодранном, чем Приднестровье. И судьба ее, еще раз говорю, темна и неясна. Никаких перспектив укрепления единства украинского государства я не вижу. Все, что сейчас происходит, - это путь к развалу и расколу. В этом смысле нынешняя тяни-толкаевская коалиция - это не путь к единству, а именно путь к развалу. Причем элементы развала находятся и внутри коалиции, и за ее пределами (под названием Юлия Тимошенко). Чем дольше эта коалиция существует, тем сильнее Юля как альтернатива, а Юля – это развал, значит, коалиция – путь к развалу.

Молдавия – это эфемерное образование, которое существует только благодаря тому, что Россия обеспечивает проживание людей на этой территории. Практически все ее трудоспособное население работает в России. Никакой другой экономики у Молдавии нет, после того как ее виноделие накрылось.

Наша задача – просто поддерживать статус-кво, не допускать какого-то насильственного изменения ситуация, не допускать того, чтобы люди в ПМР были поставлены перед свершившимся фактом, то есть не допускать югославской ситуации. Мы в силах это сделать в данном регионе. Мы не можем диктовать, но можем противодействовать. У нас есть рычаги давления на Молдавию, как показала практика.