На президентских выборах во Франции победу одержал кандидат от правящей партии Союз за народное движение (СНД) Николя Саркози, сообщает РИА Новости.

Как сообщили в ночь с воскресенья на понедельник в министерстве внутренних дел Франции, отвечающем за проведение выборов и подсчет результатов, на состоявшемся в воскресенье втором туре выборов Саркози получил 53,06% голосов. За представительницу оппозиционной Социалистической партии Сеголен Руаяль проголосовали 46,94% избирателей.

Эти данные основаны на окончательном подсчете бюллетеней на всех избирательных участках, включая метрополию, заморские департаменты и территории и результаты голосования французов за рубежом.

Саркози родился в семье иммигрантов. Его отец был выходцем из Венгрии, а мать - гречанкой. Так что пробиться на французский политический олимп ему было вдвойне сложнее, отмечает «Российская газета».

Согласно легенде, отец неоднократно говорил будущему политику: "Президентом Франции никогда не станет человек по фамилии Саркози". Как выяснилось, он недооценил способности и характер своего сына.

Еще один парадокс: немало очков в ходе предвыборной кампании экс-министр внутренних дел заработал как раз благодаря жесткой позиции в отношении иммигрантов. Не обременяя себя излишней политкорректностью, он назвал молодых людей, устроивших два года назад беспорядки в парижских предместьях, "отбросами".

За это либерально настроенная общественность обрушила на Саркози потоки критики, но вскоре выяснилось, что большая часть французов, устав от бесчинства "низов", поддерживает его жесткую политику в отношении иммиграции и охраны правопорядка. Сейчас, в случае своего избрания на пост президента, Саркози предлагает создать новое министерство, которое занималось бы иммигрантами и их интеграцией во французское общество.

"Франция - открытая и гостеприимная страна, где уважают права человека. Франция сделала меня тем, кто я есть. Я против того, чтобы кто-то жил во Франции, но при этом не любил и не уважал ее. Я против того, чтобы кто-то приезжал сюда жить, но при этом не пытался говорить и писать по-французски", - эта довольно пафосная фраза прекрасно характеризует главный "конек" Саркози: его политику в отношении иммигрантов.

Надо сказать, что бывший министр внутренних дел взял на вооружение многие мысли и идеи, монополия на которые до этого принадлежала лидеру ультраправого Национального фронта Жан-Мари Ле Пену. И при этом не потерял лица, не поступился теми принципами, которые исповедовал Союз в поддержку народного движения. Оказалось, что если изложить его инициативы нормальным языком, они перестают казаться такими маргинальными, какими представлялись в исполнении одиозного Ле Пена.

Но что самое поразительное, Саркози одновременно сумел и не отпугнуть либеральный электорат центриста Франсуа Байру. И хотя последний и заявил, что не будет голосовать за экс-главу МВД, большая часть членов его партии все же предпочла социалистке Сеголен Руаяль кандидата от правых.

Саркози не боится демонстрировать и другие черты, не типичные для французского политика. "Мне импонирует, как американцы ценят труд и стремятся к совершенству. Это можно наблюдать повсюду в США", - пишет в своей автобиографии кандидат в президенты Франции - страны, граждане которой не склонны выражать восхищение чужеродными традициями. За нескрываемое восхищение США он заработал презрительное прозвище Сарко-американец.

Шестой президент – homo novus в латинском смысле термина, пишет издание La Stampa (полный вариант статьи опубликован на InoPressa.Ru). В античном Риме homo novus называли человека, который приехал из провинции, вошел в общество недавно, но стремится занять высокие посты, хотя не имеет необходимого образования. Цицерон был homo novus, Катон Цензор, Агриппа. Он, Саркози, не французского происхождения – его отца звали Пал Саркози, они покинул Венгрию, когда Красная Армия принесла в эту страну коммунизм. В юные годы он даже не посещал ENA – легендарную Национальную школу администрации, которая является паспортом для великих политических восхождений. Он возглавил свою партию UMP, "Союз за народное движение", в 2004 году, но сразу же подвергся остракизму. Он аутсайдер, и, как у всех аутсайдеров, у него гигантские амбиции.

Его сравнивают с Растиньяком, бальзаковским героем, который, глядя из далекой провинции на сверкающий Париж, чрево человеческих комедий, говорит себе и всему миру: "За нас двоих, Париж!" Он становится графом, дважды министром – и циником. Саркози не хочет быть циником: до вчерашнего вечера он пожимал руки сторонникам Сеголен, обещая управлять страной и от их имени тоже. Посмотрим.

У homo novus все недостатки карьериста, но он обладает и достоинствами. Он смотрит на действительность беспощадным взглядом, изучив самые мельчайшие щербины власти, по ступеням которой он поднимался. Он видит лучше других то, что сковывает механизм власти, и не случайно в день теледебатов он сказал улыбающейся Сеголен, что если она мечтала стать президентом Франции, которая "функционирует", то он, напротив, не хотел становиться президентом Франции, которая не функционирует. Аутсайдерам известны все трещинки самых знаменитых памятников.

Биография Саркози и его характер объясняют не только необычную энергичность его кампании, но и суровое восприятие им страны. Он убежден, что Франция должна посмотреться в зеркало и прекратить рассказывать себе свою завораживающую историю. Великая нация больше не великая, и в мире, в котором господствуют такие гиганты, как Америка и Китай, она обездвижела, окоченела. Он неоднократно повторял, что Франции угрожает опасность стать второразрядной страной, превратиться в "парк для туристов". В книге "Свидетельства" эта мысль периодически повторяется: "Франция больше не разговаривает с миром, потому что она его больше не понимает, и ей больше нечего ему сказать". Ее лидеры постоянно грезят: обманывают, поправляет Саркози. Франция выставляет себя моделью – в экономике, интеграции – но больше таковой не является: "Наша манера заниматься политикой стала невыразительной, а общество отличается горячностью и нетерпимостью".

Иракский опыт стал для него самым существенным: пусть даже занимая правильную позицию, Ширак поверил в блестящую позицию изоляции и предложил всего лишь неэффективное высокомерие. От этого и разрыв, обещанный Саркози, отсюда и его слоган: "Франция последующего периода". Показательным является то, что оба соперника перестали верить во французскую исключительность, они стали искать привлекательные стороны в иностранных моделях, а это своего рода революция Коперника во франкоцентричной национальной иконографии. Моделями стали Англия, но, прежде всего, Северная Европа, где суровые реформы сочетаются с заботой о сохранении социального статуса.

В этой истории нет недостатка в рисках, некоторые обвинения вполне обоснованны. У Саркози бывает огромное желание свести счеты, ему свойственен мстительный тон. Существует опасение, что он будет подходить к истории с политических позиций, будет возмущенно очернять память самокритики, провозглашенной Шираком: новый президент хочет отменить "привычку каяться". Саркози готов к конфликтам, возникает ощущение, что он сам готов их разжигать. Совершенно очевидно, что своим словечком racaille – "отбросы общества" – при описании событий, происходивших в пригородах, он внес определенную лепту в те ужасные 25 ночей насилия, в ноябре 2005 года. И тот факт, что подобные слова в эти дни произносились неоднократно, вызывает озабоченность у многих. Аналогичным образом тревожит его призыв "ликвидировать" культуру 1968 года, которая является частью истории страны: "покаяние" в этом случае допустимое слово, а слово "ликвидировать" слишком жесткое. Риск заключается в разжигании страха и во влиянии, которое Саркози оказывает на печать, радио- и телевещание через многих близких ему издателей. Сеголен и Байру осудили такое попустительство.

The Financial Times отмечает, что для победы на выборах – как и для совершения убийства – необходимы три элемента: средство, мотив и шанс (полный вариант статьи опубликован на InoPressa.Ru). Не обязательно быть инспектором Мегрэ, чтобы объяснить триумф Николя Саркози на выборах. В условиях нынешней бурной кампании кандидат неоголлистов располагал самыми мощными средствами и самыми очевидными мотивами, а заодно воспользовался самым блестящим шансом из возможных.

Во-первых, для начала Саркози обзавелся средствами: в ноябре 2004 года он занял лидирующую позицию в правящей партии "Союз за народное движение" и превратил ее в великолепно отлаженную политическую машину. Во Франции партии – особенно правые – традиционно были аморфными образованиями, изменчивыми коалициями, где все делается для сиюминутного удобства, они были скорее похожим на фан-клубы отдельных деятелей, чем на сообщества профессиональных политиков. Но в качестве главы "Союза за народное движение" Саркози создал куда более прочную структуру, тщательно анализируя общественное мнение, расширяя число членов партии и изобретая эффективные методы коммуникации, в особенности через интернет – эту свободную от регулирования среду.

Саркози также сколотил политический лагерь, перетянув на свою сторону потенциальных смутьянов и недоброжелателей. Он наладил отношения со своим давним противником – президентом Жаком Шираком, который скрепя сердце его похвалил. Саркози также позаботился, чтобы Ален Жюппе, экс-премьер-министр, верный сторонник Ширака и былой соперник Саркози, сыграл видную роль в его предвыборной кампании. Саркози к тому же пообещал вернуть ему портфель министра иностранных дел.

Во-вторых, Саркози разработал завлекательную политическую программу, которую несложно было "продать" избирателям. В последние два года "Союз за народное движение" проводил семинары, где обсуждались самые злободневные вопросы: проблемы трудоустройства, образование, социальная интеграция, экология и внешняя политика. Это были "мозговые штурмы", в результате которых партия брала на заметку самые блестящие идеи французских и зарубежных экспертов. Придавая этим идеям концентрированную форму, их превращали в проекты политического курса – а также слоганы, которые обкатывались на фокус-группах. Особое внимание Саркози уделял тому, чтобы пропагандировать жесткий курс в отношении преступности и иммиграции, чтобы привлечь электорат радикального "Национального фронта". Саркози – бывший адвокат, и выступления в суде дали ему необходимые навыки: он ловко умеет убеждать в своей правоте.

В-третьих, сама судьба предоставила Саркози благоприятные обстоятельства для того, чтобы он предложил себя стране. После 12 лет вялой деятельности властей под руководством Ширака Франция истосковалась по четкому курсу и целенаправленных реформам. Работа Саркози на посту министра финансов и министра внутренних дел подкрепила его репутацию человека, у которого слово не расходится с делом: он не занимается болтологией и четко заявляет о своих намерениях. Он в достаточной мере "вписан" в политический истеблишмент, чтобы восприниматься как подходящий кандидат на пост главы государства, но в достаточной мере оставался аутсайдером, чтобы дистанцироваться от "старого режима" Ширака. Сын венгерского иммигранта, не учившийся в престижных заведениях, Саркози – крайне нетипичный представитель правых.

У левых были большие возможности, чтобы победить, отмечает La Stampa. Мишель Рокар (социалист-реформатор, всегда пребывающий в меньшинстве) справедливо сказал: большинство избирателей страны в первом туре проголосовали против Саркози, такова была воля избирателей – социалистов, левых радикалов и Байру. Если французский социализм проиграл, так это потому, что его стратегия была непримиримой, возможно, таковой была и линия Сеголен. Анализируя сегодня все прошедшие события, можно сказать, что кандидат от левых не подготовилась к тому, чтобы победить, слишком поздно поняв, что одной ей не справиться. Она не поняла, что старый Союз левых сил Миттерана, хороший для тех времен, когда существовал альянс лишь с компартией, бесполезен в тот момент, когда коммунисты терпят крах, а Байру на подъеме.

Если бы французский социализм все это осознал, то начал бы работать в этом направлении не в последние дни, а намного раньше – с того момента, как Байру порвал с правыми на европейских выборах 1999 года. И правда проявилась в ходе выборов: Сеголен могла бы одержать победу еще в первом туре, о чем свидетельствуют результаты опросов, но ей не хватило сил побороть Саркози. Во втором туре одержало победу лишь видение Байру. Безусловно, речь шла о болезненных изменениях для социалистов – о том, чтобы в скором времени стать социал-демократами, поменять программы, друзей. Не сделав всего этого раньше, надо было действовать очень быстро. Речь шла о том, чтобы сделать из Сеголен нечто большее, чем оригинальное, активное феминистское изобретение.

С 22 апреля феминистская стратегия оказалась разгромленной: большая часть женщин проголосовала в первом туре за Саркози. Некоторые отмечают боевитость Сеголен и говорят, что родился политический лидер. Возможно, но нельзя утверждать наверняка: партия и она сама в это верят, и, набрав 47% голосов, они делают ставку на парламентские выборы 10 и 17 июня, надеясь завоевать парламент и принудить Саркози к сосуществованию. Однако же пока Сеголен не является однозначным лидером социалистов. Даже показав себя неистовой и сильной в ходе телевизионной дуэли с Саркози, она дала слабинку. Она продемонстрировала гнев, когда обличала аморальность своего оппонента, обвинив в его в том, что он занизил число школьников-инвалидов, и была не только жесткой, но и неестественной. Истинный лидер не станет указывать на моральные издержки, чтобы потом его слова были опровергнуты. Левые изначально не хотели побеждать на выборах. Если бы они хотели победить, то они бы смело смотрели в лицо изменениям, произошедшим во Франции, и изменили бы себя. Левые не поняли того, что в политике большую роль играет целесообразность. Признание этого – суровое бремя, но свобода и успех имеют именно эту цену.

Саркози готовился долго. Он упорный, настойчивый политик, ему чужды импровизации Растиньяка. Превратности судьбы как будто готовили его к судьбе политика в духе стойкости, которую демонстрируют монахи в пустыне или люди, терпящие боль. Не случайно есть слово, не типичное для французской культуры политики, которое Саркози часто использует, когда рассказывает о своих многолетних достижениях: аскетизм, что буквально означает работу духовную и физическую, осуществляемую в уединении, молитвах, медитации, совершенствовании, проявляя железную волю. В арабском языке этому определению соответствует слово "джихад".

Победа как Сеголен Руаяль, так и Николя Саркози на президентских выборах во Франции была бы одинаково неудобна для России, отмечают «Известия». Так считает руководитель Института стратегических оценок и анализа Александр Коновалов. "Я не думаю, что в случае победы лидера правящей партии или представителя социалистов, для отношений Франции с Россией будет какая-то принципиальная разница. И те, и другие одинаково не очень удобные партнеры для нас и с точки зрения прав человека, и с точки зрения всего того, что нам обычно предъявляют сейчас на Западе", - сказал Коновалов.