Дмитрий Бадовский, политолог, эксперт Института социальных систем МГУ:

В 2007 году мы получили уверенность в том, что в 2008 будет избран третий президент России и узнали его имя. Это основной итог. Другое дело, что это факт лежащит на поверхности разрешения интриги, которая в течение прошлого года всех мучила. В действительности то, что эта интрига с операцией «Преемник» завершилась таким образом, приоткрывает некую долгосрочную тенденцию развития страны, о которой идет речь и которая рассматривается нынешней властью как предпочтительная. Главным здесь является то, что начавшийся в 2007 году процесс плавной перестройки политической системы будет продолжен в течение ближайших 2-3 лет. И то, что Путин останется во власти на посту премьера, необходимо в первую очередь для этого.

Смысл этой трансформации мы уже отчасти наблюдаем по результатам парламентских выборов и он виден в том факте, что результат президентских выборов технологически предопределен задолго до их проведения. Мы видим, что проявились те принципы, которые закладывались в политическую систему на протяжении последних лет. Прежде всего, в связи с реформой избирательного законодательства и трансформацией партийной системы. Здесь достигнут тот результат, который планировался. Он связан с тем, что цена статуса парламентской политической партии достаточно высока и, не имея подобного политического статуса, практически невозможно участвовать в политике и влиять на нее. При этом более или менее оформлена (опять же благодаря личному участию Путина) система доминантной политической партии. Видимо, на протяжении ближайших нескольких электоральных циклов эта ситуация будет сохраняться с наличием доминантной партии «Единой России», консолидирующей конституционное большинство в парламенте и, соответственно, имеющей контрольный пакет производства любых политических изменений. То, что происходило в последние годы с этими подспудными трансформациями политической системы, указывает на необходимость формирования максимально контролируемой, максимально управляемой партийно-политической системы, которая исключала бы риски того, что политические изменения в стране может произвести кто-либо кроме действующей власти.

Теперь личное участие Путина необходимо для того, чтобы в рамках действующей конституции дезактивировать ту мину, которая присутствует в нашей политической системе и которая в свое время была необходима в том числе и для путинской власти, для перестройки всей политической системы, для восстановления системы контроля над любыми политическими изменениями, но которая теперь превращается в потенциальную опасность и больше нынешней политической элите не нужна. Речь идет о системе суперпрезидентской моноцентричной власти. Ближайшие годы должны уйти на демонтаж этой системы и на устраивание более сбалансированной модели исполнительной власти и баланса властей в целом, где президент не должен обладать властной монополией, а где в рамках внутриэлитных широких компромиссов должны быть выстроены более сбалансированные технологии взаимодействия различных центров власти, в том числе, между различными ветвями и институтами власти.

После того, как эта новая модель будет опробована в действии, она уже видимо будет зафиксирована в рамках новой Конституции или поправок к действующей. А такая реформа необходима в свою очередь для того, чтобы исключить вероятность новых переделов власти, поскольку современный властвующий класс действительно вышел из этапа потребностей в радикальных преобразованиях и переделах. Теперь долгосрочная стратегия элиты заключается в консервации и сохранении своего статуса, а также поддержке его легитимности. Поэтому властный моноцентризм суперпрезидентской модели должен быть скорректирован. Это то, что будет происходить в ближайшие годы.

Естественно, что риски реализации этой программы и соответствующей стабильности связаны с тем, что на ближайшие годы могут прийтись два ключевых вызова для российской власти. Во-первых, вероятность достаточно серьезного и достаточно существенного социально-экономического кризиса и проблем, которые могут быть вызваны не только внутренними, но и глобальными причинами экономического плана. Второй момент, это политическое самоопределение среднего класса, которое еще не состоялось. Процесс политического самоопределения, его управляемость и интенсивность станут вторым ключевым вызовом для политической стабильности. При этом понятно, что совпадения во времени и пространстве и в протекании этих двух процессов как раз и создает наиболее острый потенциал политической дестабилизации.