На околоземной орбите висели русский космонавт и американский астронавт в скафандрах для выхода в открытый космос и с валиками в руках. Они красили международную космическую станцию в веселенький зеленый цвет.

Всякий, кому бы вдруг довелось в тот момент пролетать мимо МКС, заметил бы, что русскому его занятие определенно нравилось. Время от времени он прерывал работу, зависал в паре метров от станции и любовался свежевыкрашенным участком борта, а из передающего устройства его шлемофона неслось беззаботное насвистывание советской песенки про не кочегаров–не плотников, а монтажников-высотников.

Американцу же такое времяпрепровождение, наоборот, было явно не по душе. Он водил своим валиком гораздо медленнее русского напарника, и бурчал себе в шлем что-то не разборчивое.

— Ну что ты там бурчишь, Джеффри? — добродушно спросил русский.

— Я не буртчу, а задаю вопрос, — чувствовалось, что американец старательно выговаривал русские слова, а в следующий момент он и вовсе удивил напарника, ввернув русскую идиому. — Зачьем ты пригласил к нам на МКС своего Президента? Кто тьебя за язык тьянул?

— Эк, как тебя зацепило-то, — русский даже валик опустил, — Впервые слышу, чтобы американец русскими поговорками сыпал. Вот погоди, мы еще сделаем из тебя русского маляра. — И наш космонавт улыбнулся стандартной для всего отряда гагаринской улыбкой.

— Ньет, я сьерьезно, — не унимался американец. — Ты скажи, Поул, зачьем ты не молчал во время сьеанса свьязи? Зачьем позвал мистера Путина к нам на борт?

— Ну, вообще-то я просто пошутить хотел, — честно признался русский. — Хотя, если разобраться, то от приезда Путина и нам польза будет немалая. Конечно, придется поубраться на борту, да вот подкрасить станцию снаружи, но зато нам обещали прислать с грузовиком ту гайку, из-за которой система вентиляции в санитарном отсеке не работает. Ты же сам все время жалуешься, что по малой нужде приходится в скафандре ходить. А мы эту гайку третий год допроситься не можем, нам ее обещали прислать сразу после реформы ЖКХ.

Тут разговор прервался самым неожиданным образом, потому что мимо МКС пронеслась межконтинентальная баллистическая ракета. Лицо американца побледнело настолько, что русский заметил это даже через тонированное стекло шлемовой части скафандра.

— Что с тобой, Джеффри, или угорел? — дружески поинтересовался русский.

— Поул, — в ужасе простонал американец, — это что – третья мировая война?

— Да брось ты, — успокоил его русский. — Никакая это не война. Обычная зачистка. Не видишь что ли – ракета-то с мигалкой. Ты погоди, щас тут еще не такое начнется. Мне из ЦУПа велели грузовой отсек очистить под кремлевский пул журналистов, а камеры ихние установят на платформе вашего орбитального телескопа Hubble. Оттуда, понимаешь ли, общий план получается убедительный.

Американец, у которого от таких новостей началась легкая паника, попробовал было приземлить напарника, хотя бы в фигуральном смысле.

— Послушай, Поул, — сказал он успокаивающим тоном, — а, может, позвонить в ЦУП и сказать, что твое приглашение – это просто шутка, и что нье надо Президенту льететь на МКС? А то мы тут уже от бразильца натерпелись. До сих пор иллюминатор, который он футбольным мячом выбил, фанеркой заколочен.

— Отставить разговорчики! — Резко обрубил русский, который по штатному расписанию значился командиром экспедиции. — Давай лучше крась борт, покуда я сюда «большую восьмерку» не пригласил. А я пока сгоняю в кладовку за метлой и граблями, а то нам с тобой еще с той части орбиты, по которой Президента повезут, космический мусор убирать, а его, там две мегатонны, чтоб ты знал.

И русский, весело насвистывая про высоту, на которую милая уж не посмотрит свысока, неспешно поплыл в грузовой отсек, в который еще позапрошлая экспедиция предусмотрительно загрузила уборочный инвентарь на случай ленинского коммунистического субботника.